"После того как Красной Армии удалось достаточно измотать немецко-фашистские войска, она перешла в контрнаступление и погнала на запад немецких захватчиков. Для того чтобы задержать наше продвижение, немцы перешли на оборону и стали строить оборонительные рубежи с окопами, заграждениями, полевыми укреплениями. Немцы рассчитывают задержать таким образом наше наступление до весны, чтобы весной, собрав силы, вновь перейти в наступление против Красной Армии. Немцы хотят, следовательно, выиграть время и получить передышку. Наша задача состоит в том, чтобы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны, когда у нас будут новые большие резервы, а у немцев не будет больше резервов, и обеспечить таким образом полный разгром гитлеровских войск в 1942 году", – так считал И. Сталин. Сталин в это время все еще не ощущал большой потребности в советах квалифицированных военных специалистов и был заворожен количеством наличных дивизий, не принимая в расчет их реальную боевую мощь. Впрочем, в этом Гитлер был похож на Сталина. Немецие планы наступления на 1942 год отличались большой авантюрностью.

Зимние наступательные операции Красной Армии проходили в условиях полного бездорожья, в результате чего было невозможно быстро провести глубокие операции на окружение и разгром немецких соединений. Наступление велось по тактике Первой мировой войны: пехотой и конницей при поддержке артиллерии, что в условиях зимы, сковывающей маневр вне дорог с прикрывающими их опорными пунктами немецкой обороны, приводило лишь к выдавливанию немцев из населенных пунктов (в военных сводках тех лет упоминаются в первую очередь наименования освобожденных мелких населенных пунктов, а не количество пленных немцев), при этом Красная Армия несла большие потери. В то время системно фронтовых операций Ставкой и командованием Западного фронта не планировалось, а местные армейские операции по овладению отдельными населенными пунктами (и даже городами) большого оперативного и тем более стратегического успеха – крупного разгрома войск противника – не приносили. Пренебрежение Сталиным функциями Генерального штаба привело к плохой просчитанности (в части снабжения по удлиняющимся коммуникациям наступающих практически по зимнему бездорожью соединений) планируемого наступления. В конце концов, несмотря на беспримерный героизм наступавших советских войск в тяжелейших зимних условиях января 1942 г., именно благодаря отсутствию необходимого снабжения планировавшиеся результаты не были достигнуты.

Сражение за Демянский котел – битва, длившаяся год и полмесяца и, следовательно, являвшаяся самой продолжительной битвой в окружении на Восточном фронте. Демянский котел был полностью блокирован советскими войсками с 25.02.1942 г. по 23.04.1942 г. Затем немцам удалось прорвать фронт и образовать так называемый Рамушевский коридор. Демянский выступ существовал до 28 февраля 1943 г. Впервые в военной истории целый немецкий корпус из шести дивизий обшей численностью около 100 000 человек – почти целая армия – успешно снабжался всем необходимым по воздуху. Именно на Валдайской возвышенности в России действовал первый в истории войн воздушный мост. Около 100 самолетов должны были прилетать в котел и улетать из него ежедневно. В определенных случаях количество самолетов достигало 150.

Как вспоминал Рокоссовский: "В контрнаступление войска армии перешли без всякой паузы. Чем дальше они отдалялись от Москвы, тем сильнее сопротивлялся противник. Еще до подхода к волоколамскому рубежу командование фронта стало прибегать к созданию группировок то на одном, то на другом участке, для чего какая-то часть сил из одной армии передавалась в другую. Подобная импровизация обеспечивала некоторый успех местного значения. С выходом же наших войск на волоколамский рубеж стало совершенно ясно, что противнику удалось оправиться от полученного удара и что его оборона становится организованней. Продолжать наступление имевшимися к тому времени у нас силами с расчетом на решительный прорыв обороны противника и дальнейшее развитие успеха уже было нельзя. Наступил момент, когда и нашему верховному командованию надлежало подумать об извлечении пользы из одержанных результатов и начать серьезную подготовку к летней кампании 1942 года. К великому сожалению, этого не произошло, и войска, выполняя приказ, продолжали наступать. Причем командованию фронта была поставлена задача: изматывать противника, не давая ему никакой передышки. Вот это было для меня непонятным. Одно дело изматывать врага оборонительными действиями, добиваясь выравнивания сил, что и делали мы до перехода в контрнаступление. Но чтобы изматывать и ослаблять его наступательными действиями при явном соотношении сил не в нашу пользу, да еще в суровых зимних условиях, я этого никак понять не мог. Неоднократные наши доклады командованию фронта о тяжелом состоянии армии в результате понесенных потерь, о несоответствии ее сил и задач, которые ставил фронт перед нами, не принимались во внимание. Приходилось с натугой наступать, выталкивая противника то на одном, то на другом участке. О прорыве вражеской обороны не могло быть и речи. Наши возможности истощились до крайности, а противник продолжал пополнять свои войска свежими силами, перебрасывая их с запада". С трудом накопленные резервы в составе 9 армий к весне 1942 г. были растрачены в этих неудачных боях.

Кроме того, большим потерям Красной Армии часто способствовало и то, что маршевые пополнения состояли сплошь из плохо обученных новобранцев. Только в 1942 г. догадались, что пополнение частей необходимо производить при выводе их из боя, комплектуя при этом смешанный состав частей из новобранцев и опытных бойцов. В соответствии со сталинской директивой предписывалось в 1942 г. всем фронтам перейти в наступление. 8 января 1942 г. началась первая крупная (группировка – свыше 1 млн. чел.) стратегическая наступательная Ржевско-Вяземская операция по разгрому группы армий "Центр". 39-я армия (генерал НКВД Масленников) Калининского фронта совершила успешный прорыв фронта на юг чуть западнее Ржева с последующим наращиванием удара и, развивая прорыв 11-м кавалерийским корпусом, вышла к важной ж.-д. станции Сычёвка. Немецкие войска под Ржевом попали в критическое положение: по признанию немецкого командования, танковая армия без снабжения могла вести боевые действия не более трех дней.

Почти одновременно 20-я армия генерала Власова успешно форсировала реку Лама и 2-м гвардейским кав. корпусом стала продвигаться на запад от Волоколамска на Зубцов – с целью соединения с 39-й армией и завершения окружения немецкой ржевской группировки. Из района Сухиничей от Медыни, найдя бреши в немецкой обороне (сплошной линии фронта не было), на север (на Вязьму) стали наступать 33-я армия Ефремова и 1-й гвардейский кав. корпус Белова. В район западнее Вязьмы был выброшен авиадесант. Войска Северо-Западного фронта двинулись беспримерным маршем по непроходимым лесам в снегу в тыл немецким группировкам "Север" и "Центр". Немцы вообще не ожидали наступления с этого направления. Снабжение советских войск по длинным зимникам осуществлялось плохо, главным ресурсом были трофейные запасы, захваченные в городках Андреаполь, Торопец.

Но форпосты немецкой обороны – Холм, Великие Луки, Велиж, Белый, Оленине остались в руках немецких войск. Единственным важным результатом наступления в полосе 3-й и 4-й ударных армий явилось ослабление связности немецкой обороны: была перерезана важная дорога Великие Луки – Ржев. Успешное начало операции на Калининском и Западном фронтах привело Сталина к выводу о достаточности сил на ржевском направлении, и он, несмотря на мольбы Жукова, перебросил 1-ю ударную армию, правого соседа 20-й, на Северо-Западный фронт для окружения немецкой группировки в демянском выступе. Это ослабило давление на фронте Ржев – Сычёвка, и 20-я армия завязла в штурме позиционного района. В руках немцев остались стратегически важные железная и автомобильная дороги Смоленск – Вязьма, решившие исход сражения. Немцы сформировали ударную группу «Ржев» (две танковые дивизии 3-й ТА – 5-я и 7-я, дивизия СС "Рейх" и другие части) за счет пассивных участков фронта и закрыли прорыв у Ржева. Так же успешно они закрыли и прорыв у Медыни, перерезав коммуникации 33-й армии. В окружении оказались, кроме 33-й армии, и оба кавалерийских корпуса.

Южнее озера Ильмень наступлением 1-й ударной армии с севера удалось к 20 февраля полностью окружить два армейских корпуса (6 дивизий) немецкой 16-й армии в демянском выступе, образовавшемся после успешного продвижения 3-й и 4-й ударными армиями на юго-запад от Демянска в направлении Великих Лук. Одновременно была предпринята попытка прорыва блокады Ленинграда войсками четырех армий (4, 59, 2-я ударная – бывшая 26-я нового формирования – и 52-я) Волховского фронта (Мерецков), занимавшего оборону вдоль р. Волхов от Ладожского до Ильменского озера. Однако, наступление было подготовлено плохо: внезапности добиться не удалось, авиационное прикрытие и поддержка фактически отсутствовали, на первом, решающем этапе не была создана необходимая концентрация сил. После форсирования Волхова и прорыва фронта к 1 марта 2-я ударная армия продвинулась на 75 км. и попала в окружение вместе с частями 59-й армии (всего 7 дивизий и 6 бригад плюс кав. корпус). К середине марта в "котлах" и "мешках" сидели 33-я армия под Вязьмой, 2-я ударная между Чудовом и Новгородом и симметрично ей относительно озера Ильмень на восточном берегу Ловати – шесть дивизий (два корпуса) немецкой 16-й армии под Демянском.

В течение марта – июня 1942 г. продолжались кровопролитные бои в болотах за коридоры к окруженным армиям, в ходе которых временно попала в «мешок» в районе Погостья еще и 54-я армия (Федюнинский), пробивавшаяся лобовыми кровопролитными атаками навстречу 2-й ударной. Немцы беспощадно бомбили окруженную и голодавшую 2-ю ударную бомбами сверхтяжелого калибра, а в боях против 54-й армии при Погостье (уже в июне) применили новые тяжелые танки Т-6 – "Тигр". Результат оказался печальным для Красной Армии: командарм 33-й армии Ефремов застрелился после фактического разгрома окруженной армии, а генерал Власов, сдался в плен и уже в июне возглавил РОА (Русскую Освободительную Армию из военнопленных), ожесточенно воевавшую против Красной Армии в конце войны.

Безвозвратные потери Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта за четыре месяца боев оцениваются в 100 тыс. человек (в т.ч. 20 тыс. попавших в плен). Точную цифру никто не знает: до сих пор в болотах находят останки погибших, число которых перевалило за 70 тыс. Первый (если не считать таковым смоленское сражение лета 1941-го) Сталинский удар обошелся очень дорого: только в Ржевско-Вяземской операции погибло свыше 250 тыс. красноармейцев, ранено – свыше 500 тыс. Такой же уровень потерь был в упомянутом Смоленском сражении. И тогда, в 1941-м, и сейчас, в 1942-м – это следствие неграмотного сталинского руководства. Причина поражения (несоответствие результатов и затрат) – невозможность создания требуемой концентрации сил на решающих участках наступления из-за плохой обеспеченности наступавших. В общем – явный просчет (и вина) советского Генштаба и Ставки в части оценки риска операции. Численное преимущество советских войск не сработало, а резервы оказались потраченными зря. Героическая и одновременно бесславная страница истории войны.

Одна из самых тяжёлых и неудачных наступательная (такая же тяжелая, как Смоленская, и такая же неудачная, как Вяземская) операция Красной Армии во время войны развернулась в Крыму весной 1942 г. Началась она блестяще – высадкой десанта в Керчи и Феодосии в зимнюю штормовую погоду в декабре 1941 г. Положение у немцев сложилось критическое: на Керченском полуострове у них была всего одна пехотная дивизия и слабые румынские подразделения. Командующий армейским корпусом граф Шпонек принял решение оставить Керченский полуостров, в ходе отступления немцы потеряли артиллерию на обледенелых дорогах. Шпонек был отдан под суд и приговорен к расстрелу. В течение двух недель советское командование имело реальную возможность выйти на коммуникации Манштейна к Джанкою. Поистине утерянная победа. Как писал Манштейн: "...даже имея тройное превосходство в силах, противник не решался на смелую глубокую операцию, которая могла бы привести к разгрому 11-й армии". Командующий Закавказским фронтом Д.Т. Козлов, не имевший боевого опыта, штаб которого находился в Тбилиси (!), принял поистине роковое решение: перенес начало наступления на десять дней, не предупредив при этом ни командующего Приморской армией, ни командующего Черноморским флотом.

В результате наступление Приморской армии от Севастополя и высадка десантов, не поддержанные наступлением с Керченского полуострова, привели только к жертвам. А 15 января Манштейн нанес удар в стык 44-й и 51-й армий и 18 января занял Феодосию. Командование фронтом решило еще накопить силы, прежде чем перейти к наступлению: по ледовой (!) дороге с Таманского полуострова была переброшена еще одна (47-я) армия. Наконец с 27 февраля по 9 апреля три раза начиналось наступление, но время было упущено – немцы организовали оборону на узком перешейке. Как записал К. Симонов: "Все завязло в грязи, танки не шли, пушки застряли где-то сзади, машины тоже, снаряды подносили на руках. Людей на передовой было бессмысленно много. Ни раньше, ни позже я не видел такого большого количества людей, убитых не в бою, не в атаке, а при систематических артналетах. Люди топтались и не знали, что делать. Кругом не было ни окопов, ни щелей – ничего. Все происходило на голом, грязном, абсолютно открытом со всех сторон поле. Трупы утопали в грязи, и смерть здесь, на этом поле, почему-то казалась особенно ужасной".

Восьмого мая немцы, не имея численного превосходства, перешли в наступление, окончившееся катастрофой для всего Крымского фронта: потери людей и техники были ужасающие (150 тыс. пленных). Манштейн элементарно «обманул» Козлова в направлении удара, прорвал фронт и, форсировав противотанковый ров, вышел единственной танковой дивизией на тылы основных сил на севере полуострова. Через два месяца трагедия постигла и Приморскую армию: после жестоких боев с интенсивным применением артиллерии (калибра 305,600 и даже 800 мм) и авиации немцы с большими потерями (в передовых ротах оставалось в строю 10%!) прорвались к Северной бухте и неожиданно переправились через нее ночью. Под огнем эвакуация армии морем оказалась невозможной. Ночью на подводной лодке вывезли только высшее руководство. Героическая Приморская армия окончательно погибла на последнем рубеже обороны на мысе Херсонес. В этой катастрофе – личный кадровый просчет Сталина (результат его кредо: "незаменимых нет"), в том числе следствие его потакания безумным репрессиям НКВД против комсостава Красной Армии в 1931-м и 1937-1938 гг.

Командование Юго-Западного направления (ЮЗН) советского фронта под командованием Тимошенко, в соответствии с общим указанием Сталина о наступлении в 1942 г., задумало грандиозную наступательную операцию по освобождению Курска, Белгорода, Харькова (войсками Юго-Западного фронта – Костенко) и Донбасса (войсками Южного фронта – Малиновский). Как свидетельствовали очевидцы, подоплекой этого нереального плана было желание Тимошенко повысить свой «рейтинг» в глазах Сталина и вернуть себе, вероятно после скорой победы, пост наркома обороны. Соотношение сил, однако, не позволяло решать такие крупные стратегические задачи. В начале 1942 г. при примерном равенстве в численности советской и немецкой группировок на Южном фронте (примерно по 1 млн. чел.), немцы превосходили по численности танков и артиллерии. Весной они начали скрытно сосредотачивать резервы для готовящегося наступления на Кавказ, в частности три новые танковые дивизии из Франции (22, 23-я и 24-я). Однако ни одной из поставленных целей (освобождение Донбасса и Харькова) достичь не удалось – немцы подготовили сильную позиционную оборону, а решающего перевеса сил у советских войск не было. В феврале Тимошенко принял решение ограничиться взятием Харькова. Решающий вклад в срыв советского наступления ударных армий под Харьковом и разгром барвенковской группировки советских войск внесли пикирующие бомбардировщики Рихтгофена, переброшенные из Крыма по приказу Гитлера. Отрезанную группировку (6, 57 и 9-я армии) бомбили без перерыва. Было настоящее избиение. Попытки деблокирования окруженных западнее Донца войск не привели к успеху, в том числе и из-за сильного авиационного противодействия. Из окружения вышло с боями только 20 тыс. человек, более 200 тыс. попало в плен и погибло.

"...В течение трех недель Юго-Западный фронт благодаря своему легкомыслию не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел еще отдать противнику 18-20 дивизий… Речь идет также об ошибках всех членов Военного совета, и прежде всего тов. Тимошенко и тов. Хрущева. Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе, которую пережил фронт и продолжает еще переживать, то я боюсь, что с Вами поступили бы очень круто", – так высказался Сталин Военсовету ЮЗФ. После харьковской катастрофы Сталин на пушечный выстрел не подпускал маршала Тимошенко к разработке планов военных операций. Г.К. Жуков указывал на еще одно существенное последствие: "В основном я был согласен с оперативно-стратегическими прогнозами Верховного, но не мог согласиться с ним в количестве намечаемых фронтовых наступательных операций, считая, что они поглотят наши резервы и этим осложнится подготовка к последующему генеральному наступлению советских войск"

Советским Генштабом планировалось на лето 1942 г. крупное наступление на Орел (немцы знали об этом – Гальдер отмечал, имея в виду харьковское советское наступление: "Скоро такой же "фильм" будем смотреть про Орел"), для чего в составе Брянского фронта были сконцентрированы крупные танковые соединения в виде пяти отдельных корпусов (1000 танков) и резервной, недавно сформированной и находящейся в районе Ельца 5-й танковой армии (Герой Советского Союза Лизюков) в составе 700 танков. Советские войска имели здесь численное превосходство в танках. Естественным решением Ставки в возникшей ситуации было организовать контрудар с севера во фланг наступающей немецкой группировке. Представлялся удобный случай сорвать стратегическое немецкое наступление. Однако отсутствовал фактор внезапности: немцы знали о присутствии танковой армии – это было ими учтено, т.е. контрудар был ими ожидаем. В результате немцы организовали сильную противотанковую оборону, включая танковые засады и минную войну, а также интенсивную авиационную штурмовку советских танковых частей, особенно губительную для артиллерии и легких танков (составлявших до 50% советских танковых сил).

Плохое руководство контрударом со стороны командования Брянским фронтом и Ставки, выразившееся в спешке и отсутствии авиационной и артиллерийской поддержки, привело и к утрате необходимого для успеха фактора концентрации сил. Танковые части в спешке вводились в бой по частям в боевых порядках пехоты против неподавленной сильной противотанковой обороны и без авиационного прикрытия. В Ставке опрометчиво считали, что "танки все могут" (начисто забыли про неудачу танковых контрударов ровно годом ранее летом 1941 г.). Арифметическое преимущество в танках вновь не сработало: весь июль безуспешно велись танковые атаки против немецкого рубежа обороны, защищавшего тыл наступающей на юг ударной группировки. Сколько при этом было потеряно танков и людей – знает только Бог (надо думать – около 1000 танков). В числе прочих погиб в бою на своем КВ и командарм – Лизюков.

Характерным для 1942 г. является и особо интенсивное применение немцами пикирующих бомбардировщиков: по воспоминаниям участников войны, почему-то именно в 1942 г. немецкие бомбежки были особенно невыносимы. Наши войска были совершенно беззащитны перед массированными бомбежками: как уже отмечалось ранее, прямые потери от бомбежек достигали 50% общих потерь, кроме того, длительные безнаказанные бомбежки оказывали огромное деморализующее воздействие на личный состав пехотных соединений.

19 августа 1942 г. подвижная группировка противника прорвала советскую оборону севернее Калача и 23 августа достигла берега Волги северо-восточнее Сталинграда. Но ни перебрасываемые под Сталинград все новые и новые войска, ни штрафбаты и военно-полевые суды, ни нагоняи самого Сталина – ничего не помогало. А.М. Василевский с горечью констатировал: "Несмотря на все мероприятия, проведенные нами 23 и 24 августа, ликвидировать подошедшего непосредственно к окраинам города врага, закрыть коридор и восстановить положение в те дни не удалось". Почему? А.М. Василевский дает честный ответ: "Наспех создаваемые ударные группировки состояли, как правило, из ослабленных в боях стрелковых соединений. Войска же, направляемые Ставкой по железной дороге, поступали медленно и, не закончив сосредоточения, сразу же вводились в бой... Времени для подготовки контрударов, для отработки взаимодействия и организации управления войсками не хватало". 2 сентября немецкие войска достигли окраин Сталинграда. С целью предотвращения их дальнейшего вклинивания в оборонительные порядки 62-й и 64-й армий Сталин поручил Г.К. Жукову, находившемуся на Сталинградском фронте с 26 августа в качестве представителя Ставки, организовать контрудар во фланг прорвавшейся группировки противника. 6, 7, 8, 9 и 10 сентября советские войска штурмовали в лоб хорошо укрепленные позиции противника, неся сильные потери. Пока 1-я гвардейская, 24-я и 66-я армии истекали кровью в бесцельных штурмах, немцы не теряли времени даром. Ударные группировки из состава 4-й танковой армии Гота значительно расширили брешь между Сталинградским и Юго-Восточным фронтами и продолжали теснить 62-ю и 64-ю армии в самом городе.

13 сентября немецкие войска приступили к общему штурму Сталинграда. Город обороняли все те же солдаты Чуйкова и Шумилова, в отношении которых принимались ранее самые жесткие меры согласно требованиям приказа № 227. Но продвижение немцев осуществлялось черепашьими темпами. В чем дело? Причина была проста: немцы лишились свободы маневра, им приходилось штурмовать каждый дом и за каждый шаг вперед платить кровью, кровью и кровью. Со второй половины сентября битва за Сталинград вступила для немцев в крайне невыгодную фазу борьбы на истощение. Теперь исход борьбы решало количество резервов. В таких условиях немецкому командованию приходилось стягивать дополнительные силы в город, ослабляя фланги.

В советском Генштабе внимательно отслеживали эти перемещения. Полным ходом шла разработка операции "Уран", целью которой являлось окружение всей группировки немецких войск в районе Сталинграда. Замысел операции состоял в том, чтобы нанесением мощных ударов по флангам разгромить слабые румынские и итальянские войска и замкнуть кольцо вокруг армии Паулюса. 19 ноября началась Сталинградская наступательная операция. Советскими войсками была достигнута полная внезапность. Румынские части, не оказывая серьезного сопротивления, обратились в беспорядочное бегство. В результате искусно выполненных ударов по сходящимся направлениям войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов, при активном содействии правого крыла Донского фронта, 23 ноября соединились в районе Калача. В кольце оказались 22 немецкие дивизии. Это было первое крупное окружение войск противника с начала войны.

Помимо операции «Уран» советский Генеральный штаб разработал другую, более крупную по масштабам и задачам наступательную операцию. Называлась она "Сатурн". Юго-Западному фронту предстояло наносить удар на Ростов через Каменск. Предполагалось, что успех этой операции может создать условия для полного разгрома всей южной группировки противника на советско-германском фронте. При этом в котле оказывалась не только армия Паулюса, но и 1 -я и 4-я танковые, 11-я немецкая армии, 3-я и 4-я румынские, 2-я венгерская и 8-я итальянская армии. Фактически речь шла о достижении решительной победы над вооруженными силами Германии и коренного перелома в ходе Второй мировой войны. Нанести Гитлеру катастрофическое поражение предполагалось уже в течение зимней кампании 1942-1943 гг. Однако в этот ответственный момент советское командование стало делать одну ошибку за другой. Прежде всего, по признанию А.М. Василевского, Генштаб серьезно просчитался в оценке численности окруженных в Сталинграде немецких войск. До проведения наступательной операции считалось, что в окружении окажутся 85-90 тыс. солдат и офицеров противника. Но вдруг выяснилось, что истинная цифра составляет около 350 тыс. человек. В Ставке вызывало опасение и наличием на незначительном удалении от котла немецких армейских групп "Дон" и "Голлидт", последняя из которых находилась от окруженной группировки всего в 40 километрах.

Было решено "временно отказаться" от операции "Сатурн". Вместо удара на Ростов Юго-Западный фронт перенацеливался на удар во фланг тормосинской группировки противника. С этого дня прежний план операции разделялся надвое: операция "Большой Сатурн", предусматривавшая окружение всего южного крыла немецких войск, откладывалась, на смену ей вводилась в действие операция "Малый Сатурн", которая поворачивала главные силы Юго-Западного фронта на юг, в направлении Морозовска. Что касается идеи о рассечении группировки Паулюса, то она имела один существенный изъян. Как известно, вокруг Сталинграда и в самом городе летом 1942 года были созданы мощные оборонительные пояса. Немцы обломали себе все зубы, прорывая их в течение четырех месяцев. Теперь Паулюс использовал эти укрепления для организации прочной обороны внутри кольца. А советские войска их атаковали. Что из этого получалось, можно узнать в воспоминаниях А.М. Василевского: "Встречая упорное сопротивление окруженного противника, советские войска вынуждены были приостановить продвижение... Выполняя указания Ставки, мы в первых числах декабря снова попытались расчленить и уничтожить окруженную группировку, Однако и на этот раз сколько-нибудь значительных результатов не достигли. Противник, опираясь на сеть хорошо подготовленных инженерных оборонительных сооружений, яростно сопротивлялся, отвечая ожесточенными контратаками на каждую нашу попытку продвижения".

Дебаты по поводу операции "Сатурн" продолжались еще две недели. К тому времени войска Сталинградского и Донского фронтов окончательно увязли в боях с группировкой Паулюса. 12 декабря Манштейн начал наступление из района Котельниково, вызвав в Ставке прилив мрачных настроений. Поэтому 14 декабря было принято окончательное решение: изменить направление главного удара Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронтов. Вместо Ростова, в тыл всей группировке противника на южном крыле советско-германского фронта, теперь ставилась задача разгрома только 8-й итальянской армии и выхода в тыл войскам Манштейна. Это и был "Малый Сатурн". Однако задачу, поставленную перед советскими войсками по плану операции "Малый Сатурн", выполнить не удалось. Манштейн заметил угрозу со стороны войск Юго-Западного фронта и вывел свою группировку из-под флангового удара. Через два с половиной месяца 57-й танковый корпус наряду с прочими частями Манштейна принял активное участие в разгромной для Красной Армии битве за Харьков. Это все были плоды "Малого Сатурна".

Отказ от операции "Сатурн" был крупнейшей за всю войну ошибкой советского командования. Каким же образом эту операцию можно было провести? Идеальный вариант заключался в синхронном проведении операций "Уран" и "Сатурн". При этом главным было то, что достигалась абсолютная внезапность. Сил имелось достаточно. Удар Сталинградского и Донского фронтов носил функции вспомогательного, а Воронежского и Юго-Западного – главного. Собственно, так и предполагали в Ставке и Генштабе до того, как узнали реальную численность группировки Паулюса. Конечно, противник предпринял бы попытку вырваться из кольца. Но каковы были его возможности в этом плане? Прежде всего, все опасения советского командования в отношении армии Паулюса являлись беспочвенными. Генерал Паулюс, во-первых, не имел соответствующего приказа Гитлера. А во-вторых, прекращение подвоза топлива превратило технику 6-й армии в груду мертвого металла. Паулюс докладывал в Ставку фюрера, что для его танков, из которых еще около 100 были готовы к бою, горючего имелось не более чем на 30 километров хода. В целях обеспечения прорыва требовалось перебросить по "воздушному мосту" 4000 тонн бензина. Конечно, это было невозможно.

При таком образе действий Красной Армии войска Голлидта и Манштейна не успевали бы выскользнуть из ловушки. Дело в том, что расстояние от позиций 8-й итальянской армии до Ростова составляло только 300 километров. Поэтому советские войска продвигались бы с опережением в 100 километров. Таким образом, достигалось не только взятие Ростова. В марте 1943 года немцам было бы уже фактически нечем проводить наступательную операцию в районе Харькова. Интересно рассмотреть потенциальные возможности крушения всего южного крыла немецкого Восточного фронта. Прежде всего, потеря такой массы войск не могла быть ничем восполнена. Не было у немцев таких резервов, В линии фронта появлялся разрыв шириной чуть ли не в 400 километров. Опять же, закрывать его было нечем. Красная Армия, не в пример вермахту обладавшая значительными резервами, могла решать две задачи: разгром группы армий "Центр" путем удара во фланг и тыл и развитие глубокого прорыва на Украине, освобождение без особых потерь Киева, Донбасса, Крыма, выход к государственной границе. Фактически речь шла о полном разгроме фашистской Германии еще в 1943 году. А штурм Берлина состоялся бы весной сорок четвертого.

В действительности следует признать, что до коренного перелома оставалось еще более полугода. Потеря войск сталинградской группировки, конечно, была катастрофой, но не настолько тяжелой, чтобы реально переломить ход боевых действий в пользу Красной Армии и окончательно сломить вермахт и в психологическом, и в военном отношении. Ведь чуть больше месяца прошло с момента капитуляции Паулюса, когда советские войска потерпели тяжелейшее поражение в битве за Харьков и отступили под натиском противника на 150-200 километров к востоку. Все это, увы, не говорит в пользу утверждения о коренном переломе. Действительный коренной перелом наступил после Курской битвы. Тогда германская армия в самом деле потерпела окончательное поражение и полностью утратила инициативу. Но произойти это могло гораздо раньше. Подтверждением тому могут послужить слова Манштейна: "Как бы ни велик был выигрыш советских войск, все же им не удалось достичь решающей победы – уничтожения всего южного фланга, что мы ничем не могли бы компенсировать".
Первоисточник http://otvoyna.ru