Термин "серебряный век" вполне мог быть усвоен культурной традицией благодаря ахматовской "Поэме без героя", фрагмент которой появился в 1945г. в "Ленинградском альманахе" под заглавием "Шаг времени":

На Галерной темнела арка,
В Летнем тонко пела флюгарка,
И серебряный месяц ярко
Над серебряным веком стыл.

Или — из статьи Марины Цветаевой "Чорт", напечатанной в парижских "Современных записках" в 1935г., правда как раз без нужных слов о "нас, детях серебряного времени".

Но ни та, ни другая первыми в этом словоупотреблении не были.

Отметает Ронен и первенство В.В.Вейдле, известного парижского критика и автора важной в данном контексте статьи "Три России" (1937): "Владимир Вейдле пользовался некоторым влиянием как изящный, хоть и поверхностный эссеист, и его подход к России как к гениальной неудачнице несомненно, производит впечатление на молодых читателей, которые не знакомы с вдохновлявшими его идеями по первоисточникам".

"То, что Владимир Вейдле, — продолжает исследователь, — мимоходом воспользовался наименованием "серебряный век", говоря о десятилетиях, непосредственно предшествовавших революции, вовсе не значит, что идея "серебряного века" к 1937г. уже стала общим достоянием или "носилась в воздухе", как любят говорить популяризаторы чужих мыслей. Просто Вейдле, подобно многим литературным критикам с художественным темпераментом и в отличие от людей науки, редко утверждал себя ссылками на источники цитат или заимствований. В данном случае он всего лишь поступил по примеру того литератора, у которого он концепцию серебряного века взял".

А еще пятью годами раньше по поводу "серебряного века" много пролил полемического яда другой автор, укрывшийся под грибоедовским псевдонимом Ипполит Удушьев. В действительности, это был не кто иной, как Разумник Васильевич Иванов-Разумник, и статья его (хоть и напечатанная в малоизвестном сборнике "Современная литература", Л., 1925) не затерялась вовсе. С ней был, например, знаком Глеб Струве.

Статья Иванова-Разумника, как отмечает О.Ронен, была направлена "для начала против Замятина и Серапионовых братьев, а затем против акмеистов и формального метода (...) Иванов-Разумник и Пяст несомненно знали об оценке серебряного века друг у друга (...) Не исключена, таким образом, возможность прямой полемики между двумя друзьями Блока, один из которых был идеологическим предтечей и восприемником "Двенадцати", а другой из-за "Двенадцати" прервал отношения с Блоком".

Занимался своей периодизацией русской литературы и Дмитрий Святополк-Мирский (в свой эмигрантский период), употребляли этот термин Василий Розанов и Владимир Соловьев, но у всех у них речь шла только о русской литературе XIX века. И Омри Ронен остановился бы в своих поисках на Пясте и Иванове-Разумнике, если бы не еще одна, на этот раз действительно загадочная фигура начала века — Глеб Марев.

В 1913 г. Г.Марев издал в Петербурге манифест "Конечного Века Поези", открывавший брошюру, озаглавленную "Вседурь. Рукавица современью". Владимир Марков, включивший его в качестве приложения в антологию "Манифесты и программы русских футуристов", допускал возможность, что "Вседурь" является пародией, но указывал, что "полной уверенности нет": "Недавний парад "Чэмпионата поэтов" увершил историю Поези предельным достижением. Пушкин — золото; символизм — серебро; современье — тускломедная Вседурь".