Россия - Запад |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Россия - Запад » ОБЩЕСТВО » Pussy Riot в Храме Христа Спасителя
Исландская певица Бьорк пригласила участниц группы Pussy Riot спеть вместе с ней на сцене песню, написанную в защиту справедливости.
БОюсь, что с пением у этих певиц не сложилось как-то 
Послушала по радио последнее слово в суде этих Пусь
Первую - Толокно, не слышала, а остальные две выступали так --- текст им написали я бы сказала даже блестящий, но прочитать они его не смогли. Читали по бумажке причем примерно как ученик 6-7 класса.
Фразы яркие, типо - мы вот да, против Путина, вот мы - борцы крутые...
Но если это прочитать блеклым невыразительным голосом с запинками, то довольно хило получается
И потом - им написали, что они типо Михаила Ходорковского... ну тут им явно погорячились написать)))
И вопрос - нужно ли Ходорковскому такое сравнение?)))
БОюсь, что с пением у этих певиц не сложилось как-то
Тут на вкус и цвет, кому-то нравится... Кому-то нет... Я вот тоже ничего не нашёл в их музыке любопытного...
И потом - им написали, что они типо Михаила Ходорковского
Он их с днём рождения же поздравлял, одну из них, вернее, а потом они все трое писали ему ответ. Я читал тексты писем В Контакте, если кому-то будет интересно, могу выложить здесь.
Тут на вкус и цвет, кому-то нравится... Кому-то нет... Я вот тоже ничего не нашёл в их музыке любопытного...
А не подскажешь где можно их музыку послушать?
я вот тут текст нарыла
Вот строки из песни "Освободи брусчатку".
"Египетский воздух полезен для легких,
Сделай Тахрир на Красной площади!
Проведи буйный день среди сильных женщин,
Найди на балконе лом, освободи брусчатку!
Тахрир! Тахрир! Тахрир! Бенгази!
Тахрир! Тахрир! Тахрир! Триполи!"
Насколько я понимаю, ЭТО - совсем другая статья. Жаль, что наши судебные органы сосредоточились на инциденте в Храме.
А не подскажешь где можно их музыку послушать?
В Контакте поискать, наверное... Я там вроде б искал, пара песен мне вполне дала понять, что их творчество совершенно не для меня.
Насколько я понимаю, ЭТО - совсем другая статья. Жаль, что наши судебные органы сосредоточились на инциденте в Храме.
Ну радикалы, что с них взять... Феминизм всегда агрессивный.
Мэр Рейкьявика Йон Гнарр, одетый в платье и маску-балаклаву, проехал по городу в кузове грузового автомобиля, на котором висел плакат "Free Pussy Riot". На капоте грузовика был размещен плакат "Gayor" ("Гей-мэр"). Акция Гнарра состоялась в рамках традиционного гей-фестиваля, который в 2012 году проходит в Рейкьявике 7-12 августа. Его организатор - местный тур-оператор Pink Iceland, специализирующийся на услугах для туристов нетрадиционной сексуальной ориентации...
Совершенно не удивлен. Мэр Рейкьявика давно известен, как политик решительный и по-хорошему экстравагантный. Пару лет назад, если помните, - а если не помните, в архиве блога можно найти, - мы его даже поминали: он тогда порадовал нас, сообщив, что, завершив каденцию, намерен изменить пол, чтобы связать судьбу с трепетно любимой женщиной - экс-лесбиянкой, которая изменила пол и стала гетеросексуальным мужчиной. Правда, что-то у них там не срослось, так что столичный градоначальник под нож так и не лег, но все равно, согласитесь, креативно.
А еще, возможно, кого-нибудь заинтересует, что г-н Гнарр - отпрыск одной из т.н. "тридцати семей", прибывшей на Землю Льда из Норвика на "Пятнистом Змее" и "Малой Треске", прямой потомок Гнарра Инггесона Темного, согласно Njáls saga, имевшего "щит, сплошь покрытый зубами убитых в поединках саксов", и Гнарра Гнаррсона Гребца с Гебрид, бившегося с ирландцами при Клонтарфе, - как уверяет Fóstbrœðra saga, бывшего среди убийц Брайана Борройме, последнего ард-риага Эйре, - и, наконец, Педера Йонсона Гнарра, который, удостоившись чести быть щитоносцем норвежского конунга Сигурда во все дни его похода в Святые Земли, получил от сарацин прозвище "Белая смерть".
да, причудливо тасуется колода (с)
Ну радикалы, что с них взять...
от ить
У З Н И К С О В Е С Т И
Свободой кормится война.
Убийство – главная свобода
Войны, которая пьяна
Свободами, что слаще мёда:
На труп мочиться, гадить в храм,
При том испытывая чувство,
Что это – никакой не срам,
А грандиозное искусство
Свободомыслящей войны,
Свободомыслящих баталий,
Искусство прущей новизны
Из гениальных гениталий,
Войны всемирный фестиваль,
Войны всемирная свобода,
Войны, которая – мораль
Свободы и свободы мода.
Свободы мода – гадить в храм,
На труп мочиться, уповая,
Что это – никакой не срам,
А роскошь, слава мировая!
И если вдруг посмеет тварь
Тебя судить, так нет сомнений:
Ты – узник совести, бунтарь,
Герой войны, искусства гений.
Юнна Мориц
После жалобы правозащитников Финляндии возбуждено уголовное дело против профессора Хельсинкского университета Тейво Тейвайнена, который в начале августа организовал митинг и выступление ряженых возле местного православного Успенского собора. Юристы отмечают, что финский сторонник панк-группы будет наказан по всей строгости существующего в стране законодательства и никакая поддержка его не спасет.
Правозащитник пояснил, что «уголовным кодексом Финляндии запрещается даже попытка помешать богослужению (УК 17-11), любой вид издевательств над верой другого человека, в письменной или иной формах (УК 17-10). Также запрещено нахождение в маске в публичных местах и проведение несанкционированных митингов (в Финляндии для этого требуется заранее заявить в полицию)», – сказал он.
«В Финляндии подобного рода правонарушения – вне зависимости от того, кто их совершил – относятся к категории уголовно наказуемых. Какое наказание им грозит, сказать сложно. Но если учесть, что акция прошла не в самом помещении храма, а на его территории, то, возможно, наказание будет только в виде штрафа или исправительных работ, особенно если учесть, что такие виды наказания очень распространены в странах Запада. Впрочем, нужно учитывать и то, какая аудитория стала свидетелями акции, проходила ли она во время служения или нет», – сказал в интервью газете ВЗГЛЯД российский адвокат по международному праву Константин Трапаидзе.
По его словам, вообще в западных странах очень трепетно относятся к чувствам верующих, поэтому наказание может быть и в виде реального лишения свободы, если акция прошла демонстративно, с оскорблениями и унижениями чувств верующих.
«Отмечу: независимо от того, какими побуждениями руководствовался Тейво Тейвайнен, если его действия попадают под уголовную статью, то все будет четко и строго. Процесс по этому делу пройдет очень быстро, потому что все факты, скорее всего, были зафиксированы, опросят свидетелей и все», – сказал юрист.
Западные общественные деятели разделились в оценках поступка Надежды Толоконниковой, Марии Алехиной и Екатерины Самуцевич, но нужно отметить, что в последние дни все больше встречается негативных высказываний. А словацкий эксперт правозащитного Фонда в защиту свободы Роджер Кишка на днях раскритиковал реакцию Запада на дело скандально известной группы Pussy Riot. «Как адвокат по правам человека, специализирующийся на вопросах свободы вероисповедания и свободы слова, я наблюдаю за реакцией Запада на судебный процесс Pussy Riot с недоверием и разочарованием», – заявил Кишка, передает «Интерфакс».
НА ВАШ ВЗГЛЯД
Сколько времени должны находиться в заключении участницы Pussy Riot?
Еще два месяца, и хватит
Год
Несколько лет
Пожизненно
Можно было отпустить сегодня
Вообще не надо было сажать
Обсуждение: 431 комментарий
По его словам, многие из тех, кто сегодня критикует судебное преследование участниц Pussy Riot, – это те же самые люди, которые восхваляли недавнее решение Европейского суда по правам человека привлечь к уголовной ответственности людей в Швеции, ворвавшихся в школу и раздававших листовки с осуждением гомосексуального поведения. «Таким образом, критиков интересует вовсе не свобода слова, а свобода слова по тем вопросам, которые им особо близки», – считает эксперт.
Он отметил, что на Западе случаи привлечения к уголовной ответственности групп людей, незаконно проникших в церкви и совершивших акты, аналогичные содеянному Pussy Riot, становятся все более и более распространенными.
Ранее вице-мэр столицы Латвии Риги Андрис Америкс осудил действия группы Pussy Riot, которая устроила «панк-молебен» в храме Христа Спасителя в Москве. «Мое личное мнение: церковь – это святое место. В церкви не должно быть политики. Это место, где каждый человек исповедуется. Делать там политику – неправильно. Я не приемлю того, что церковь – православная, католическая или любая другая – используется для государственных протестов, поэтому я считаю, что девчонки поступили неправильно», – сказал Америкс вечером в понедельник в интервью латвийской радиостанции Baltkom.
Свою реакцию политик высказал после того, как в Рижскую думу латвийский студент Арманд Лейманис подал заявку на проведение пикета в защиту группы Pussy Riot, сообщает РИА «Новости». В ней он просит разрешить ему провести пикет у здания посольства России в Риге 17 августа с 14.00 до 16.00.
В начале мая этого года генеральный секретарь Совета Европы Торнбьорн Ягланд заявил, что считает неприемлемой акцию Pussy Riot. «Устраивать подобное выступление в храме я считаю неприемлемым. Все люди должны уважать религию, будь то в церкви, в мечети или синагоге. Я бы сказал: да, у вас есть свобода выражения, но вы также должны думать, как ее выражать и где это делать», – сказал Ягланд в интервью, опубликованном в газете «Ведомости».
После жалобы правозащитников Финляндии возбуждено уголовное дело против профессора Хельсинкского университета Тейво Тейвайнена, который в начале августа организовал митинг и выступление ряженых возле местного православного Успенского собора. Юристы отмечают, что финский сторонник панк-группы будет наказан по всей строгости существующего в стране законодательства и никакая поддержка его не спасет.
Правильно что накажут
Australian Broadcasting Corporation, Сидней, Австралия
Pussy Riot и воинствующие безбожники
Журнал "Коммерсантъ Власть", №34 (988), 27.08.2012
Это же просто мечта режиссера: Россия, огромная, сильная страна со спотыкающейся демократией стоит перед угрозой тирании. Опасность олицетворяет собой Владимир Путин, бывший сотрудник КГБ... На его пути стоит доблестное движение сопротивления, символизируемое женской рок-группой Pussy Riot, участницы которой — молодые девушки-панки. После выступления в нестандартном общественном месте им грозит показательный суд, по решению которого их могут отправить на многие годы за решетку. По всему миру политики и знаменитости высказываются в их поддержку, сторонники организовывают демонстрации солидарности. Сюжет просто просится на экран: получится ли снять Обри Плазу в роли лидера группы? Согласится ли Мадонна сыграть эпизодическую роль?..
Но тот конкретный поступок, за который их судят, на самом деле более неоднозначен, чем его обычно изображают на Западе.
Можно с успехом доказать, что это был вопиющий акт религиозной ненависти, который, случись подобное событие в стране, угодной Западу, был бы резко осужден...
Мало кто из западных комментаторов серьезно отнесся к религиозному элементу в данном деле, однако он является главным для предыстории...
Храм Христа Спасителя был главным храмом православных и олицетворением российской национальной гордости, и по этой причине большевики решили его разрушить. В 1931 году, совершив зловещий акт вандализма в отношении культуры, советское правительство взорвало храм, сровняло его с землей и построило на его месте бассейн. Новый режим дал разрешение на восстановление храма только в 1990 году, строительство финансировали в основном простые верующие....
Новая религиозная свобода России — очень нежный росток, и перспектива будущих беспорядков должна быть мучительна для тех верующих, которые еще помнят ужасы прошлого. Эти страхи еще больше усиливаются, когда современные активисты, похоже, повторяют в точности кощунственные деяния прошлого, и даже в тех же самых местах...
Возьмем аналогию. Представьте себе группу диссидентов, выступающих против нынешнего правительства, например, Польши или Венгрии. Чтобы привлечь к себе внимание СМИ, они занимают одну из недавно восстановленных в этих странах синагог и излагают свои претензии в форме псевдоиудейской молитвы. Власти в ужасе арестовывают их и грозят жестким уголовным наказанием. В этих обстоятельствах международные СМИ не только полностью поддержат правительства, но они будут громко выражать свое недовольство, если полиция и суды проявят хоть какую-то снисходительность. Как бы ни было велико недовольство этой группы, нет никаких оправданий для высказывания его с такой уму непостижимой нечувствительностью к истории и в таком месте. Где угодно, только не там!
Говорить тут только о политике я не могу. Это не работа юриста
Openspace взял первое большое интервью у Ирины Хруновой, нового адвоката освобожденной сегодня участницы Pussy Riot.
– У вас на шее, кажется, у единственной из адвокатов и защиты, и обвинения православный крест. Что вы как верующая еще до своего включения в процесс думали о выступлении девочек?
– Ну, я не считала и не считаю то, что они сделали, преступлением. Административным правонарушением максимум. Я верующая, но адекватная. Поэтому, например, я категорически против того, чтобы называть храм Христа Спасителя главным храмом страны. Для любого верующего главный храм – место, где он регулярно молится. В ХХС я зашла несколько лет назад, а мне прямо на входе заявили, что вход закрыт, потому что внутри проходит какая-то конференция физиологов.
– А, насколько мне известно, в начале процесса отец Самуцевич уже пытался привлечь нового адвоката для ее защиты, но якобы они тогда не поладили с прежними адвокатами, и сама Катя отказалась от услуг нового.
– Ничего не знаю про эту историю. Катя передала друзьям через службу ФСИН письмо с просьбой предоставить ей другого адвоката. Катя говорила, что она не согласна с той зашитой, которая у нее была.
– А в чем несогласие?
– Как раз в индивидуализации действий. Она говорила, что ее персоне не уделяется нужного внимания.
– Вы удивились, когда вам позвонили и предложили защищать Катю? Вы все-таки в Казани живете, вам далеко ездить на процесс.
– Нет, не удивилась. Я много веду московских дел. И приезжаю сюда пару раз в месяц. Я ведь в Казань уехала из Москвы всего года четыре назад. Меня выселили пробки: хотелось больше времени с детьми и с семьей проводить. И потом, «Агора» дала мне какие-то рекомендации (муж Хруновой – глава «Агоры» Павел Чиков. – Openspace).
– У вас же всего неделя была, чтобы войти в дело, да?
– Да. 2-го октября мне позвонили. 3-го я уже приехала в суд, по дороге изучив приговор. В суде мне дали дело «отщелкать». Потом я поехала в изолятор к Кате. И честно ей сказала, что за неделю ничего глобального сделать нельзя. Но что я считаю, что действия девочек были разными, а их всех – под одну гребенку.
– Адвокаты и до вашего входа в процесс говорили на суде, что у Толоконниковой и Алехиной маленькие дети, а Самуцевич не плясала в храме. Но суд не внял тогда этим словам. А сейчас внял. В чем фокус?
– Потому что задача адвоката – сфокусировать внимание на одном конкретном моменте. И этого не было сделано раньше.
– Катя – единственная из девочек, у кого сегодня в суде были не политические заявления, а юридические термины.
– Мы с ней вместе писали, конечно.
– Поражало, что и адвокаты всячески подчеркивали, что процесс политический, а ваше выступление очень сильно отличилось. Вы сознательно не упоминали о политических мотивах?
– Я не то чтобы сознательно дистанцировалась от политики. Если бы у меня была возможность написать жалобу на 20 листах, я бы, возможно, что-то туда вписала.
– И что бы вы туда вписали?
– Ну не факт, что я бы писала о политике. Не то, чтобы я не была согласна с этой стратегией – говорить о политике. Просто Фейгин, Полозов и Волкова в процессе дольше, чем я. Может, они знают какие-то факты, которые позволяют им так говорить. Но мне такие факты неизвестны. Я только считаю неприемлемым, когда глава государства комментирует дело, приговор по которому еще не вступил в законную силу. Но говорить тут только о политике я не могу. Это не работа юриста. Мое дело – оспаривать те доводы, которые есть. По крайней мере на этапе кассации, когда никакие новые свидетельства и доказательства уже довносить нельзя. Хотя, если бы у меня было больше времени, я бы, возможно, более тщательно поработала с экспертизами.
– Вы считаете, что другие адвокаты недостаточно хорошо проработали этот вопрос? Я помню, что вы сегодня всем журналистам говорили одну и ту же фразу про «нормальные рабочие отношения с Фейгиным, Полозовым и Волковой». Так что не хочу своим вопросом спровоцировать драку – а лишь уточнить детали. Назовем это так.
– В уголовном деле на стадии следствия было три экспертизы. Две экспертизы говорили в пользу девушек – что нет разжигания розни. А третья экспертиза говорила, что оно есть. В суд ушло три экспертизы. Что суд сделал? Выбрал эту третью экспертизу. У меня к ней много претензий. Но я бы не стала фокусировать свое внимание на ней, я бы сконцентрировалась на тех двух других экспертизах. Я бы приложила усилия, чтобы суд эти экспертизы принял в качестве доказательства.
– То есть это все-таки недоработка со стороны тех адвокатов?
– Ну, я бы скорее назвала это разницей в стратегии, разницей в защите. Есть поговорка про двух адвокатов, у которых три мнения.
– Была еще вторая важная деталь: суд первой инстанции не заслушал свидетелей защиты. Свидетели, по-вашему, были подходящие?
– Был один важный свидетель. Алешковский, который присутствовал в храме и мог описать, что происходило в храме, но с другого ракурса. Это очень важно.
– А Навальный – важный свидетель?
– Сомневаюсь.
– То есть вы бы взяли других свидетелей?
– Да. Например, не помню, вызывали ли кого-то из современных художников. Типа Гельмана.
– Нет.
– Это было бы очень важно.
– Или Тер-Оганьяна позвать, которого Сырова уже судила.
– Ну да.
– А вы как-то созванивались с теми адвокатами? Есть же такие звонки корректности.
– Я с ними не созванивалась. Не потому, что не хотела, а потому, что не было времени.
– То есть с адвокатами сегодня познакомились?
– Ну да. У меня не было времени.
– Обсуждалась ли возможность, что вы можете взять Толоконникову или Алехину под защиту?
– Нет. И раскола в группе нет, обязательно это напишите.
– А были еще стратегии защиты Самуцевич у вас в голове?
– Нет. Мне сразу большую пищу для размышлений дало понедельничное высказывание Усачевой (Анна Усачева – пресс-секретарь Мосгорсуда. – Openspace). Она сказала, что смена адвокатов произошла для затягивания процесса. Из этих слов я поняла, что суд не даст нам затянуть процесс, не даст, например, времени для ознакомления с делом. И я знала, что время у нас будет только до 10 октября. У меня не было времени на построение глобального плана защиты. Мне четко это дали понять через пресс-службу Мосгорсуда.
– Просто когда произошла смена, многие говорили, что Катя сейчас признает вину, чем может подставить остальных девочек.
– Ну, этого не произошло сегодня, вы же видели.
– Да, но такой сценарий рассматривался?
– Нет. Конечно, нет.
– У вас почасовая оплата?
– Для Самуцевич и ее семьи мои услуги бесплатные.
–Интересно. Вот Марк Фейгин как-то говорил мне под диктофон в самом начале процесса, что зарабатывает на арбитражных делах, а за такие громкие берется ради пиара. А вы вот и интервью никому особенно не даете, в камеры не лезете. Некоторые считают, что вас купил Кремль, чтобы слить дело без шума?
– Я не исключаю возможности, что в ближайшее время что-то такое появится про меня. Потому что люди любят что-то придумывать. Но мы познаемся по нашим делам. И достаточно открыть список моих дел. Начиная с дела Ходорковского. Или, например, я работала по делу майора Евсюкова – представляла интересы потерпевших. Меня приговор устроил. Но моей целью было доказать, что потерпевшие имели право на компенсацию от государства. Я считаю, что Евсюков действовал как должностное лицо. Например, он стрелял патронами, которые там…
– Ой, не уходите, пожалуйста, в сторону. Ходорковский, Евсюков…
– Еще было дело Руденко, когда моего клиента-срочника вместе с экскаватором сдали в аренду. Живого человека! Потом еще Троицкий. В отношении него сурковский пудель просто уже облаялся. Вот эти все дела – я стояла на стороне людей, которые были неугодны власти. Поэтому говорить о том, что меня купили, – это по меньшей мере странно.
– Конкретизирую. Вы были хотя бы раз в жизни в здании на Старой площади?
– Я, если честно, знаю на Старой площади только одно здание. И это Политехнический институт. Вы его имеете в виду? Больше я никаких зданий не знаю.
– Вы уже поговорили с Катей. Условились о дальнейшей стратегии защиты?
– Нам торопиться некуда. Потому что все дальнейшие действия, а у нас их не так много, – надзорная жалоба и жалоба в Европейский суд по правам человека. Нам надо к этим жалобам прилагать кассационное определение. Суд зачитал буквально последние строчки из него. На самом деле это определение довольно большое. На то, чтобы написать этот документ, у суда уйдет примерно три недели. Так что у нас есть время.
– Какая будет тактика в Европейском суде, какая в Верховном?
– Они очень различаются. Жалобы в ЕС писать тяжело. У меня есть свои наметки, что мы будем делать. Будут 6-я и 10-я статьи. 6-я статья. Суд опросил всех свидетелей от обвинения и ни одного от защиты. То есть суд не предоставил равные права стороне защиты, как и стороне обвинения. Еще я буду смотреть 3-ю статью – пытки. О том, что во время процесса девушкам не давали еды, спать, с адвокатами встретиться. Это будет отражено как нарушение. Я буду готовиться.
– А с Верховным что?
– С надзорной жалобой просто. Мы не будем просить смягчить приговор, его и так уже смягчили. Мы будем просить его отменить. Потому что в действиях девочек нет состава преступления.
– А вы сегодня долго совещались с Самуцевич. Что вы ей сказали?
– Мы обсуждали, что делать. Я Катю предупредила, что дело громкое. Однозначно есть люди, которым не нравится, что ее отпустили. Православные активисты, например. Они говорили, что она должна сидеть в тюрьме. Так что я предупредила Катю, чтобы она вела себя максимально аккуратно. Может быть все что угодно, вплоть до избиения.
– То есть вы ей порекомендовали не жить по месту прописки?
– Не то что по месту прописки. Прятаться неправильно. И еще мы с ней обсудили ее общение с журналистами. Очевидно, что журналисты сейчас будут ее расхватывать. Так что мы пришли к выводу, что журналистам она должна. Журналисты в течение всего процесса приковывали такое внимание к процессу. Так что она должна поговорить с каждым, кто хотел бы сделать с ней интервью.
– Какое она вообще произвела на вас впечатление?
– Я рада, что она на свободе. Это неожиданный результат. И она в шоке. Столько времени в СИЗО – это ужас!
Источник: OpenSpace.ru
Отличное интервью.
Но тетка-адвокат специализируется на дерьмократии...
Жаль, что она двух оставшихся не может взять, надо и их вытащить.
Юлия Латынина на Эхе Москвы
у меня есть вопрос про Pussy Riot. И на этой неделе вышло интервью освобожденной Екатерины Самуцевич журналу «Большой город», которая объяснила в нем суть своих разногласий с адвокатами, и я просто процитирую этот кусок. «Адвокаты постоянно переводили разговор из плоскости феминизма в гражданский протест. Они говорили, что мы все это сделали из-за Путина и против Путина. А это не совсем так. Мы, оказывается, были феминистками, - говорит Самуцевич. – Были моменты, - говорит она, - когда люди говорили, что если бы больше говорилось о том, что мы – феминистки, им было бы понятнее, почему мы зашли в храм, а не куда-либо еще». Ну, что тут сказать? Ну, вот... Как мы шутили по этому поводу, обсуждали это интервью с Шендеровичем, хорошо бы девицам определиться - все-таки, они по части политики или по части формы своего полового органа. Потому что, да, так получилось, что перфоманс этих девиц ударил в болевой центр общества и личности этих девиц имели к сути дела не больше отношения, чем личность бесцветного человека по имени Адольф Дрейфус к Делу Дрейфуса. Их поступок был куда весомее их самих. Их поступок – это даже не политика, это вопрос о свободе слова, совершенно центральном и священном для нынешнего общества. Но, ребята, если вы еще будете давать такие интервью, то, в конце концов, мы когда-нибудь вспомним о том, что вы не мученики, не Жанны д’Арк и что вас не распинали на кресте, а дали всего лишь 2 года, и что вы – группа инфантильных молоденьких дур, у которых ни голоса, ни текста, ни умения играть.
Вот собственно здравый голос дерьмократов.
И здравая оценка этих девиц.
Удручает все-таки такое открытое раздражение
Кристиан Макарян | L'Express
Эффект бумеранга Pussy Riot
Хорошо, что Европарламент решил не вручать премию Сахарова Pussy Riot, а единогласно присудил ее иранским диссидентам, пишет издание L'Express.
"Бесполезно прибивать Путина к позорному столбу, не задумываясь о глубинном влиянии этого дела на российское общество, что должно интересовать нас больше", - отмечает автор статьи Кристиан Макарян. В существующей обстановке политическая власть, у которой редко были так развязаны руки, как может угождает консервативным устоям Церкви, чтобы найти в них моральную основу, которой власть лишена, подчеркивает журналист.
На самом деле опросы показывают, что большинство людей негативно относятся к Pussy Riot, сообщает издание. Проект закона, вынесенный на рассмотрение Думы, который предусматривает введение в Уголовный кодекс статьи об оскорблении чувств верующих, вызывает оживленные споры, подчеркивает автор.
"При взгляде со стороны, это еще одна прекрасная возможность выступить против системы Путина и нехватки у нее элементарной человечности", - пишет автор. Многие российские интеллектуалы, противники режима, горько сожалеют, что им приходится поддерживать Pussy Riot, хотя они видят в их беспорядочных провокациях очень плохой знак для развития заслуживающей доверия оппозиции, отмечается в статье.
Pussy Riot представляют как раз такой тип протеста, бесстыдный и лишенный будущего, о котором мечтает Путин, считает автор. Против авторитарной системы необходимо использовать больше проницательности при выражении возмущения, заключает журналист.
Участница Pussy Riot: «У меня нет времени думать о собственной безопасности» ("Respekt", Чехия)
27/10/2015
В этом году участница Pussy Riot Мария Алехина — одна из звезд Международного фестиваля документальных фильмов в Йиглаве, который стартует 27 октября. В последнем номере журнала Respekt было опубликовано эксклюзивное интервью с Алехиной.
Respekt: Сначала проясним ситуацию. О вас и Надежде Толоконниковой иногда пишут как бывших участницах Pussy Riot, что явно не соответствует реальности.
Мария Алехина: Членом Pussy Riot может быть кто угодно. Количество участников меняется в зависимости от того, что мы делаем. В разных акциях участие принимают разные люди. Кроме того, узкое понимание нашей деятельности немного неверно, потому что мы занимаемся многими другими вещами, но, прежде всего, независимой журналистикой и борьбой за права заключенных.
— Однако вы поддерживаете связь с участницами Pussy Riot, с которыми три года назад вы выступали на знаменитом перформансе в московском Храме Христа Спасителя? Например, с Катей Самуцевич, которая была осуждена вместе с вами?
— Мы поддерживаем с ними контакт, и именно Катя сосредоточилась на феминистической теме, что нас объединяет, потому что сейчас мы активно помогаем женщинам-заключенным. В будущем мы планируем и новые проекты.
— Скоро исполнится два года с тех пор, как вас и Надю Толоконникову освободили из заключения. Как вас изменил этот опыт?
— Теперь я намного лучше понимаю, как работает вся система. У меня была исключительная возможность познать ее изнутри, и благодаря этому сегодня я могу помогать людям, находящимся в подобной ситуации. Также я научилась там разговаривать с людьми более простым языком. И я поняла, что снабжение людей правдивой информацией может быть очень эффективным методом изменения ситуации. Возможно, это даже эффективнее методов, которые мы использовали прежде.
— Что конкретно вы поняли?
— Что тюремная система работает так же, как правительство. Люди, которые принимают решения, не заинтересованы в диалоге, в каком-либо компромиссе. После аннексии Крыма все это лишь усугубилось: ряд организаций, защищающих права человека, был уничтожен. Многих вынудили эмигрировать.
— Но вы, будучи заключенной, все-таки сумели их принудить к нескольким компромиссам. Вы добились того, что вам открыли доступ к книгам, к Гавелу и Солженицыну, чтобы до и после каждой встречи с адвокатом вам не приходилось проходить гинекологический осмотр. Как вам это удалось?
— Я сумела, потому что просто внимательно прочитала законы. Но российские власти не всегда соблюдают закон.
Очень часто они забывают о нем, но время от времени их можно заставить его придерживаться. Но это не было только моей заслугой: за мной стояла целая команда, и у меня была поддержка всего мира, что тоже сыграло свою роль. А благодаря финансовой помощи я смогла нанять хороших адвокатов. Нам очень повезло потому, что за нашим делом и последовавшим освобождением наблюдал весь мир. Подобного внимания подавляющее большинство заключенных и женщин-заключенных не привлекает. Поэтому теперь мы используем эту привилегию и накопленный опыт и знания, чтобы помогать этим людям.
— После освобождения вы стали жертвой нескольких жестоких нападений. Вас избили мужчины в формах казаков во время протеста на олимпиаде в Сочи, а потом на вас напали в ресторане в Нижнем Новгороде... Как часто вы попадаете в подобные ситуации?
— К счастью, теперь нечасто: угроза насилия высока, прежде всего, во время демонстраций. Но когда мы отправляемся в какой-нибудь регион, то слышим много словесных нападок. Недавно я побывала в Костроме (это небольшой город недалеко от Москвы), и перед моим приездом по телевидению прошло несколько репортажей о том, что приезжает «аморальная американская п***а», которая планирует спровоцировать революцию — такую же как на Майдане. В Костроме! Это даже смешно.
— Вижу, что вы все воспринимаете с юмором.
— В России иначе нельзя — иначе пришлось бы повеситься. Я могу обойтись без денег и других вещей, но юмор в том, что я делаю, играет ключевую роль.
— Чувствуете ли вы себя в безопасности? Ведь убийство Бориса Немцова должно было стать ясным напоминанием о том, что может произойти.
— Мы знаем, что если кто-то захочет нанести нам удар, он это просто сделает. Но поскольку в таком состоянии мы живем уже давно, мы просто не думаем об этом. Кроме того, у меня масса работы, так что нет времени думать о собственной безопасности. Но убийство нашего друга Бориса Немцова, разумеется, стало для России принципиальным переломом — таким же важным, как аннексия Крыма. Это было не обычное убийство по-тихому — Немцов умер буквально у стен Кремля, и все знают, кто несет ответственность за его смерть. Это был ясный сигнал всем оппозиционным политикам и активистам, которые громко выражают несогласие с президентом Путиным, о том, чего им следует ожидать.
Вообще же после его смерти я не предприняла никаких специальных мер безопасности. Но каждый месяц я хожу на этот мост почтить его память и надеюсь, что когда-нибудь мост будет назван в честь Немцова.
— Узнают ли вас обычные россияне на улице? И как они реагируют?
— Большинство людей, которые ко мне обращаются, поддерживают то, что мы сегодня делаем. Многие даже предлагают помощь.
— После освобождения вы основали независимый новостной сервер «Медиaзона». Зачем?
— Мы поняли, насколько важна правдивая информация, а также то, что нужно пробовать разные пути для изменения ситуации. Кроме того, нам было бы скучно сегодня делать то, что мы делали четыре года назад.
— То есть из панк-рокеров, которые когда-то специализировались на шокирующих перформансах, вы превратились в серьезных журналисток?
— Не совсем так. Мы лишь значительно расширили сферу деятельности: мы занимаемся не только журналистикой, но и защитой прав человека, а также по-прежнему музыкой. В конце концов, мне только 27 лет, Наде — 25, и мы хотим попробовать все! Сейчас мы планируем запуск видеораздела.
— Вам удалось сформировать команду из уважаемых журналистов. Как вы убедили их участвовать в этом рискованном проекте?
— У нас действительно отличная команда — лучшие журналисты России. Нам не пришлось их убеждать. Им нравился проект, и все мы в жизни порой идем на риск. Кроме того, многие из них потеряли работу, потому что говорили правду об аннексии Крыма.
— Пытались ли власти запретить сервер «Медиазона» или как-то усложнить его работу?
— Нас удивило, что мы вообще получили правительственную лицензию, и нас немного удивляет, что мы продолжаем существовать. Многие журналисты и оппозиционеры говорят нам, что сегодня мы для них главный источник независимой информации, что, конечно, нас радует.
— Помимо «Медиазоны», вы основали и организацию «Зона Права», которая, в частности, помогает заключенным. Сколько сейчас у вас клиентов?
— Сейчас мы занимаемся примерно 20 делами, половина из которых уже направлена в Европейский суд по правам человека. Над ними работает команда юристов. Мы привлекли сотрудников из 15 городов России. Но нам важно не только помочь конкретным людям: сейчас мы заканчиваем крупный исследовательский проект, где детально анализируются условия и общая ситуация во всех 1300 российских тюрьмах. Это будет первое исследование подобного рода, с интерактивной картой и массой информации.
— Вы занимаетесь исключительно политическими заключенными?
— Нет. Если к нам кто-то обращается, и ясно, что он жертва насилия или несправедливого обращения, то мы помогаем ему. Иногда мы сами предлагаем помощь. Например, сейчас мы занимаемся делом 19-летнего парня, случайно находившегося рядом с активистом, который недавно выкрасил в желтый и синий цвет, то есть цвета Украины, звезду на верхушке одного из небоскребов Москвы. Парень сам не принимал участия, а только стоял в сторонке, но все равно недавно суд отправил его на два года и три месяца в тюрьму. Мы нашли для него адвоката и продолжаем заниматься его делом.
— На что обычно вы жалуетесь в Европейский суд по правам человека? На ход судебного процесса?
— В некоторых случаях — да, а в других — на условия содержания в тюрьме.
— Кстати, вы отправили в суд собственные иски: в одном вы жалуетесь на обстоятельства процесса, в конце которого вас осудили, а во втором на то, что никак не были наказаны те, кто бил вас во время протеста в Сочи. Есть ли какие-то сигналы того, что суд удовлетворит ваши жалобы?
— Пока у нас нет никаких сообщений, и оба дела продолжают рассматриваться. Но если суд удовлетворит иски, это, разумеется, станет принципиальным моментом.
— Вернемся к «Зоне Правды». Насколько власти готовы к сотрудничеству с вами?
— Наверное, вы можете себе представить, насколько они готовы к сотрудничеству с теми, кого называют врагами народа. Но, конечно, мы максимально стараемся, потому что знаем, что добиться своего можно, и нам уже это несколько раз удавалось. Мы не раз добивались того, что были наказаны работники тюрем, которые нарушали законы: будь то надсмотрщики, которые постоянно били заключенных, или медработники, которые в одной тюрьме препятствовали тому, чтобы женщины, там родившие, видели своих детей. Кроме того, для одной нашей клиентки нам удалось добиться, чтобы после освобождения из тюрьмы она получила опеку над своим ребенком, который был отправлен в детский дом. Эти успехи радуют нас, но я, как человек амбициозный, хочу, чтобы этих успехов было больше. Хотя мне, конечно, ясно, что мы посреди забега на длинную дистанцию.
— В этом году вы часто появлялись на международной сцене как музыканты: вы выступили на фестивали в Гластонбери и в «Дисмаланде» Бэнкси, вы записали свои первые песни на английском языке, и поете в них не только о российских проблемах. Это стало результатом вашей международной славы, или вы решили тематически выйти за границы России?
— Это точно не было сознательным планом: все родилось как-то само, как и многие вещи, происходящие вокруг нас. Просто нас куда-то приглашают, и если нам это приглашение нравится, то мы приезжаем.
— Отклонили ли вы когда-нибудь какое-нибудь предложение?
— Я не помню, чтобы мы от чего-то отказывались.
— Вы также больше приблизились к художественному мейнстриму. Недавно прошла новость о том, что некоторые музыканты и активисты андеграунда вас в этом упрекают.
— Я не разделяю мейнстрим и анеграунд. Мы играем как в андеграунд-клубах, так и в Гластонбери, и одно другого не исключает. Наша цель — помогать людям всеми доступными средствами, и если мне в этом поможет быть ближе к мэйстриму, то это совершенно законный путь. Конечно, мы не против, когда нас кто-нибудь критикует: у людей разные мнения, но я должна сказать, что у меня есть десятки друзей из андеграунда, и большинство из них, напротив, нас поддерживает. И хотя я не против критики, в то же время важно, чтобы оппозиционеры не теряли время и энергию на споры. Иначе эта критика нас погубит.
— Вы выросли на британском и американском панке, поэтому я предполагаю, что, например, работа с Ричардом Хэллом, иконой этого жанра, стала для вас большим событием. Особенно когда ради вас он вернулся в звукозаписывающую студию после 20 лет молчания.
— Ричард — замечательный! Конечно, это принесло массу впечатлений, за которыми стояла невероятная случайность. Когда мы были в Нью-Йорке, он пригласил нас на ужин, и мы мельком спросили, не хотел бы он с нами что-нибудь записать. Я передала ему текст песни об Эрике Гарнере (чернокожем американце, которого в прошлом году после ареста задушил белый полицейский — прим. ред.), и текст ему понравился, и он согласился с нами, что об этом случае нужно как-то заявить.
— Вы поете о жертве полицейского насилия в Америке, а в клипе на вас надеты униформы печально известных особых подразделений российской полиции. Разве справедливо приравнивать их?
— Основной посыл этой песни — солидарность с людьми, которые стали жертвами полицейского насилия вне зависимости от того, в какой стране это случилось. Речь не идет об анализе работы полиции в разных странах — мы поем о жертвах. Мы написали песню в Нью-Йорке, нас вдохновляли протесты, которые в то время там проходили. Но мы планируем сочинить подобную песню на русском языке, потому что с насилием российских полицейских мы сталкиваемся каждый день.
— Эта песня об Эрике Гарнере также имеет совершенно иную атмосферу и энергию, отличающуюся от вашей прежней музыки. Вы сами характеризуете ее как индустриальную балладу.
— Как я уже сказала, нам скучно делать одно и то же по кругу, поэтому мы развиваемся, в том числе музыкально. Кроме того, нам показалось несколько странным кричать во все горло в стиле панка о чьей-то смерти.
— Но в клипе вы были буквально на грани — тот долгий кадр, где вас и Надю засыпают глиной. Я правильно предполагаю, что в конце вы уже сами не могли нормально дышать?
— Вы правы. В конце видео мы несколько минут действительно не могли дышать. Это было очень трудно: мы снимали это раз семь, поэтому еще две недели после съемок мне было нехорошо.
— Вы также появились в американском сериале «Карточный домик», в той его серии, где выступает персонаж российского президента, совершенно явно отсылающий к Владимиру Путину. После съемок вы сказали, что создателям не совсем точно удалось раскрыть личность Путина. Не боитесь ли вы, что из-за этого зрители будут хуже понимать суть путинского режима?
— Нет. Суть путинского режима мы показываем каждый день. Это сотрудничество, кстати, сложилось так: создатели сериала позвонили нам, чтобы обсудить с нами российскую тюремную систему, о которой мы, разумеется, знаем лучше, чем они. А потом уже они предложили нам сыграть в сериале. Мы согласились, но не потому, что хотим покорить Голливуд.
— Когда вы говорите о людях, которые не понимают сути путинского режима, то, по вашим словам, к ним относится и чешский президент Милош Земан. Но, может, он понимает все слишком хорошо и соглашается с этим режимом?
— Мне трудно сказать. Я знаю лишь то, что быть солидарным с Путиным — это, конечно, большая ошибка. Но, как известно, никто не идеален.
Оригинал публикации: Členka Pussy Riot: Nemám čas myslet na vlastní bezpečnost
Опубликовано: 27/10/2015 10:08
http://inosmi.ru/russia/20151027/231037698.html
Все-таки эти дурацкая группа развалилась.
Ну вроде бы эти дурехи малость поумнели. Повзрослели.
Ну вроде бы эти дурехи малость поумнели. Повзрослели.
Но это было ужасано......... особенно их совокупление в музее...
Вы здесь » Россия - Запад » ОБЩЕСТВО » Pussy Riot в Храме Христа Спасителя
