ИСТОРИК. РФ    №10 (22) октябрь 2016

Неизвестное письмо маршала Конева

Что было причиной неудач Красной армии летом-осенью 1941 года? По этому поводу до сих пор спорят историки. Спорили об этом и непосредственные участники сражений начала войны – прославленные маршалы Советского Союза Георгий Жуков и Иван Конев. Журнал «Историк» предлагает вниманию читателей ранее не публиковавшееся письмо из личного архива Ивана Конева, касающееся событий тех трагических дней.

Первые дни начавшейся 75 лет назад Московской битвы оказались крайне неудачными для Красной армии: ее оборона была прорвана, в «котлы» под Вязьмой и Брянском попали сотни тысяч советских солдат и офицеров, а танковые и моторизованные соединения вермахта продолжали наступление на столицу СССР. Уже тогда встал вопрос о причинах и виновниках катастрофы. Однако споры об этом, в том числе в среде советских маршалов, не утихали и после Победы.

Трагические события сентября-октября 1941 года рассматриваются в предлагаемом ниже вниманию читателей документе – письме маршала Советского Союза Ивана Конева в редакцию «Военно-исторического журнала». Оно было написано в 1966 году, но до настоящего момента не издавалось. Это письмо, как и ранее не публиковавшиеся фотографии 1941 года, позволяющие составить более объемное представление о происходившем в начале Великой Отечественной войны, любезно предоставила «Историку» дочь знаменитого полководца Наталия Ивановна Конева.

    «ОКРУЖЕННЫЕ ВОЙСКА НЕ БЕЖАЛИ, А ГЕРОИЧЕСКИ ДРАЛИСЬ, что и дало возможность выиграть во времени для подвода резервов Ставки»

Предыстория письма вкратце такова. В 1966 году в № 8 «Военно-исторического журнала» была опубликована статья маршала Советского Союза Георгия Жукова «В битве за столицу». В ней содержалась критика действий командования Западного, Резервного и Брянского фронтов в первые дни Московской битвы.

Напомнив, что «в первой декаде октября войска наших Западного, Резервного и Брянского фронтов постигла тяжелая неудача», Жуков утверждал: «Как выяснилось, командование фронтов допустило серьезные просчеты: войска Западного и Резервного фронтов около полутора месяцев стояли в обороне и перед наступлением противника имели достаточно времени на ее всестороннюю подготовку, однако нужных мероприятий проведено не было; не удалось правильно определить с помощью своей разведки силу и направление подготовляемых противником ударов, хотя Ставкой было сделано предупреждение о сосредоточении крупных группировок немецко-фашистских войск против этих фронтов; в результате, несмотря на то что внезапность наступления противника для войск западного направления в данной обстановке отсутствовала, на угрожаемых направлениях все же не были своевременно сосредоточены возможно большие силы для построения там более глубокой обороны. Прежде всего ее костяка – обороны противотанковой; не подтянули сюда и резервы фронтов; не была организована артиллерийская и авиационная контрподготовка с целью нанести поражение войскам главной группировки противника в исходных для наступления районах; когда же произошел прорыв нашей обороны в районе Вязьмы, командование не организовало отвода войск, оказавшихся под угрозой окружения. В итоге 16-я, 19-я, 20-я, 24-я и 32-я армии попали в окружение».

Конев командовал Западным фронтом всего месяц – с 12 сентября по 12 октября 1941 года. Он посчитал крайне несправедливой критику Жукова в адрес командования фронта (членом военного совета Западного фронта был Николай Булганин, начальником штаба – генерал-лейтенант Василий Соколовский, начальником оперативного управления штаба – генерал-лейтенант Герман Маландин). В моральном плане Конев не чувствовал себя виноватым, поскольку знал реальные силы и возможности Западного фронта. Позже маршал свидетельствовал: «При ширине полосы в 340 км он имел 30 слабо укомплектованных стрелковых дивизий, 2 мотострелковые, 3 кавалерийские дивизии и 4 танковые бригады»[1].

Ознакомившись со статьей Жукова, Конев и написал публикуемое ниже письмо. В редакцию «Военно-исторического журнала» оно, по утверждению Наталии Коневой, отправлено не было, но тем не менее какие-то контакты у маршала с редакцией установились. В результате ключевые положения письма были развиты Коневым в статье «Начало Московской битвы», которая была напечатана на страницах № 10 «Военно-исторического журнала».

    НЕТ НИКАКИХ СОМНЕНИЙ в том, что для победы над беспощадным врагом каждый из великих советских полководцев сделал все, что мог

В ней, как и в письме, анализируя сложившуюся к началу битвы за Москву ситуацию, Конев доказывал, что командование Западного фронта делало все возможное для отражения вражеского удара: «Оценивая создавшуюся обстановку, мы не могли не видеть, что противник готовится возобновить наступление. Данные нашей разведки свидетельствовали о том, что враг подтягивал к фронту новые силы… Мне, вновь назначенному командующему фронтом, нужно было тщательно во всем разобраться, чтобы принять целесообразное решение на построение обороны. В связи с этим было обращено внимание на активизацию нашей разведки. 19 сентября мною была отдана директива командармам, в которой указывалось: на участках всех армий активизировать боевую разведку всех видов. Действиями разведорганов и главным образом сильных отдельных отрядов (усиленная рота, батальон) держать противника в постоянном напряжении, дезорганизовывать работу штабов и тыла. Необходимо было вскрыть группировку противника, выявить стыки, резервы и ближайшие намерения. Одновременно армиям ставилась задача улучшить свои оборонительные рубежи…

К 23 сентября 1941 года в штабе фронта на основании данных разведки сложилось твердое мнение, что противник готовится к наступлению и создает для этого группировку войск перед Западным и Резервным фронтами.

25 сентября командование фронта отправило на имя Сталина донесение о перегруппировке авиации противника, и в связи с явным ее усилением и необходимостью своевременного ее уничтожения на аэродромах мы просили Ставку выделить фронту хотя бы один полк бомбардировщиков, а также один полк ИЛ-2 для штурмовых действий по мотомехчастям противника.

Кроме того, мы просили ускорить комплектование матчастью 61-го штурмового авиационного полка и 29-го истребительного авиаполка».

В статье Конева нет личных упреков в адрес Жукова, которые присутствуют в публикуемом нами письме. Видимо, воспроизводить их на страницах журнала он счел излишним.

Расхождения военачальников во взглядах на отдельные события Великой Отечественной войны и ход сражений не редкость. Однако это не повод ставить под сомнение вклад кого бы то ни было из них в общее дело. Нет никаких сомнений в том, что для победы над беспощадным врагом каждый из великих советских полководцев сделал все, что мог.


    ПИСЬМО МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА И.С. КОНЕВА В РЕДАКЦИЮ «ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКОГО ЖУРНАЛА», 1966 г.

В 8 номере В.И. журнала[2] опубликовано воспоминание маршала Сов. Союза Жукова Г.К. «К битве за столицу».[3]

Должен заявить, что в воспоминаниях Жукова Г.К. допущено много вымысла с полным искажением исторической правды. Видимо, т. Жуковым руководили какие-то иные личные мотивы, чем правдивое историческое описание важнейших событий минувшей войны. Что касается оценки действий Западного фронта в период моего командования в октябре 1941 года, то здесь не только искажена историческая правда, а возведена недопустимая клевета на деятельность командования Западного фронта. Прежде всего Жуков Г.К., не зная ни обстановки, ни действий наших войск, ни действий противника в период с[о] 2 октября, а тем более работы командования фронта, берется давать оценку командованию фронта, что оно не провело мероприятий по укреплению обороны, не провело артавиаконтрподготовки, не отвело своевременно войска из-под удара противника, – все это опровергается фактами и документами.

1. Войска фронта, ослабленные [в] предшествующем Смоленском сражении, но сильные духом, оборонялись не полтора месяца, как пишет Жуков, а перешли к обороне по директиве Ставки только 16 сент., и то еще не полностью, так как еще на ряде участков шли бои по отражению наступления противника.

2. Не провели артавиаконтрподготовки. К сожалению, могли бы, да не было средств, чтобы провести контрподготовку, фронт имел артиллерии …[4]

авиации – 106 истр[ебителей] И-16

бомб[ардировщиков] 63 из 26 тб 3 28 СБ[5]

танков – всего 483[6]

из них современных танков КВ и Т-34 – 45 единиц

остальные танки были легкие устаревших констр[укций].

3.Не отвело своевременно войск. Это не 1812 год. Этот вопрос решать схоластически, как думает Жуков, нельзя. Куда отводить, к Москве? Отводить пехоту и артиллерию на конной тяге под ударами превосходящих танковых и механизированных войск противника был[о] риском, что можно было на плечах отходящих войск притащить танковые колонны гитлеровцев прямо в Москву.

Потому что в тылу Западного фронта никаких рубежей, занятых войсками, не было. Ведь факт, что окруженные войска 19-й, 20-й и 32-й армий привлекли на себя 30 дивизий противника. Войска этих армий не бежали, а героически дрались, что и дало возможность выиграть во времени 8–10 суток для подвода резервов Ставки и организации обороны на Можайском рубеже.

4. Прибытие т. Молотова, Ворошилова, Василевского на Западный фронт не связано с целями, на которые намекает Жуков[vii], т. е. снятие командования фронта.

Миссия Молотова заключалась в одном – взять пять дивизий фронта и вывести в резерв на Можайский рубеж. Во всяком случае, никакого расследования комиссия не вела. Спросите т. Ворошилова, и он Вам скажет, как вел себя Молотов и какую «помощь» он оказал командованию фронта.

В заключение: как обидно, что такие тяжелые и героические дни борьбы с наступлением гитлеровцев на Москву опошляются таким неправдивым писанием известного маршала, как Жуков Г.К.

Маршал Сов. Союза                                               [И.С. Конев]

Публикацию подготовил Олег Назаров

    ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Конев И.С. Начало Московской битвы // Военно-исторический журнал. 1966. № 10. С. 61.

[2] Военно-исторический журнал. 1966. № 8. С. 53–63.

[3] Так в тексте.

[4] Здесь обозначен пропуск в тексте документа. В статье «Начало Московской битвы» И.С. Конев писал: «…1524 орудия и 733 миномета. <…> Особый недостаток войска ощущали в зенитной и противотанковой артиллерии».

[5] Так в тексте. В статье «Начало Московской битвы» И.С. Конев писал: «Авиация фронта имела: истребителей (старых образцов) – 106, бомбардировщиков ТБ-3 и СБ – 63, дневных бомбардировщиков ТУ-2 – 5, СУ-2 – 4, штурмовиков ИЛ-2 – 8».

[6] Так в тексте. В статье «Начало Московской битвы» И.С. Конев писал: «У нас было 479 танков (из них современных – всего 45 единиц)».

[7] Г.К. Жуков в статье «В битве за столицу» писал: «Рано утром 10 октября я прибыл в район 3–4 километрами северо-западнее Можайска, где располагался штаб Западного фронта. Как выяснилось, здесь работала в эти дни комиссия Государственного комитета обороны в составе К.Е. Ворошилова, Г.М. Маленкова, В.М. Молотова и др. Не знаю, что и как докладывала она в Москву, но уже из самого факта ее спешного прибытия в такое напряженное время на Западный фронт и из разговора с членами этой комиссии нетрудно было уяснить, что Верховный главнокомандующий крайне озабочен тяжелой и весьма опасной обстановкой, которая сложилась под Москвой…

Во время нашей беседы с членами комиссии мне было передано приказание позвонить Верховному главнокомандующему. Я вышел в комнату для переговоров. И.В. Сталин теперь уже сам сказал о решении назначить меня командующим Западным фронтом и спросил, не имею ли я возражений. У меня не было причин, чтобы возражать».

--

Отредактировано Konstantinys2 (Вс, 26 Мар 2017 17:09:45)