были своеобразным отчетом о шпионаже. Шпионаж этот преследовал цель воспроизведения настроения в России и был отражением событий петербургской жизни, отношения русского двора к политике Наполеона, отношения к планам Наполеона о бракосочетании с великой княжной Екатериной Павловной, а позже – слухов о подготовке Франции к войне с Россией, порядков в русской армии, перемещения по службе в министерствах и посольствах(3).

Потом появятся мемуары А. де Коленкура о походе Наполеона в Россию(4). Автор расширенно представляет внешнюю политику Франции 1807–1812 гг. и подробно описывает весь поход Наполеона.

В это время наряду с традиционными мемуарами путешественников, дипломатов появляются и мемуары французских эмигрантов, которые искали в России убежища.

В 1802 г. в Россию приезжает враг Революции и Наполеона Жозеф де Местр. Намереваясь просить здесь помощь в пользу Пьемона, он посещает Двор и салоны Петербурга. В России он надеется обрести вторую родину и оплот борьбы с революционными идеями. Здесь известный французский философ, иезуит, граф де Местр становится послом Сардинии, здесь он проводит пятнадцать лет. К 1809 г. относится написание одной из самых известных книг де Местра «Санкт–Петербургские вечера»(5). Как это ни парадоксально, но самыми известными страницами этой философской книги стало описание петербургского пейзажа, его же описание белых ночей во Франции было признано новацией(6). В книге философа белые ночи, "великолепие, коему ни образца, ни подражания не найти"(7), описание города, архитектуры, жителей и даже солнца, которое «здесь движется медленно, касаясь земли, – как будто покидая ее с сожалением», когда «Его окруженный красноватой дымкой диск катится, подобно огненной колеснице, над сумрачными лесами, замыкающими горизонт, и лучи его, отражаясь в окнах дворцов, кажутся зрителю огромным пожаром»(8).

молодая и ее время, «если ему суждено наступить, придет само собой и без всяких усилий»(12). Философ не призывает к воздействию на Россию, давлению, как это делали его предшественники, единственным влиянием, которое допустимо, он видит благожелательное отношение. «До последнего вздоха я буду помнить Россию и возносить за нее молитвы»(13), так заканчивает он свою книгу.

Такое отношение к России во Франции назвали русофилией. Русофилом назвали и Жермен де Сталь. Мадам де Сталь провела в России только два месяца, время, которое потребовалось для преодоления пути от Киева до Финляндии. Политик и литератор, де Сталь открыто выступила против диктатуры Наполеона, его деспотизма. Поскольку имя ее было широко известно, то выступление приобрело большой резонанс. Резкие и острые выступления Наполеону не понравились, и он выслал ее в 1803 г. из страны. Переезжая по всей Европе, де Сталь скрывалась от догоняющей ее армии Бонапарта и 23 мая 1812 г. она пересекла границу Австрии и России. Своему изгнанию она посвятила книгу(14), последняя, небольшая часть этой книги посвящена России. Во Франции эти путевые записки довольно известны и считаются, как выразился Ш. Корбе, «реальным прогрессом в представлении русского народа»(15).

Достаточно известны записки мадам де Сталь были и в России. А. С. Пушкин оценил их как «взгляд быстрый и проницательный, замечания разительные по своей новости и истине». «Благодарность, – пишет дальше поэт, – и доброжелательство, водившее пером сочинительницы, – все это приносит честь уму и чувствам необыкновенной женщины»(16). Де Сталь, которую «удостоил Наполеон своего гонения, монархи доверенности, Байрон своей дружбы, Европа своего уважения»(17), упоминается А. С. Пушкиным в первой главе «Евгения Онегина», повести «Рославлев», статье «О народном

настолько природа страны однообразна. Песчаные равнины, редкие березовые леса да крестьянские поселки… вот все, что встречается на пути. Меня охватил своего рода кошмар, который приходит иногда ночью, когда кажется, что делаешь шаги и в то же время не двигаешься с места»(21) . Климат, особенно петербургский, как и природа, представляются француженке объектами непрерывной борьбы: «Природа окрестностей Петербурга представляется мне вечным неприятелем, который захватывает свои права, как только человек перестает с ним бороться»(22) .

Более всего внимание уделяет де Сталь русскому характеру. Продиктовано это прежде всего ее страстным желанием поражения Наполеона, ведь если Россия потерпит поражение и подпишет мир с тираном, беженке будет совсем трудно. Русский народ, который встречает автор на своем пути, будь то дворяне, или крестьяне относятся к ней с симпатией, и это поражает де Сталь, ведь она – представитель врагов России. Дворяне провинциальных городов устраивают известному литератору пышные – «азиатские» – приемы. Но суровость климата, болота, леса, покрывающие страну, лишают русских понимания «необходимой роскоши». Вельможи в палатах питаются хуже французских крестьян. «Необходимое можно получить только в роскоши, отсюда происходит, что когда роскошь невозможна, отказываются даже от необходимого»(23) . Обстановка жизни в России такова, что русским незнакомо понятие «комфорт». «Они, подобно людям Востока, выказывают необычайное гостеприимство иноземцу: его осыпают подарками, а сами часто пренебрегают обыкновенными удобствами личной жизни»(24) . Поэтому, – делает вывод де Сталь, – русские так мужественно смогли пережить московский пожар, который повлек жертвы, ведь они не изнежены роскошью. А в целом – «В народе этом есть что–то исполинское, обычными мерами его не измерить… отвага, пылкое воображение русских не знают предела, у них все более

что у людей с сильной впечатлительностью после этого уныния последует потрясающее возбуждение… когда народ пробудился, перестали существовать для него все преграды и опасности, и он, не страшась, пошел вперед на неравную борьбу с людьми и стихиями»(29) .

Рассуждая о ежедневном времяпрепровождении петербургской знати, де Сталь описывает ее склонность к активности, катанию с горок, подобно зимнему. «Это был какой–то сплошной праздник». Но никакого восхищения это у автора не вызывает: «У них, как видно, не может быть речи о каком-нибудь собеседовании, и польза учения в таком обществе незаметна»(30) . Но может ли быть в таком обществе и любовь? – спрашивает себя автор, такое количество шума делают ее невозможной, да и сентиментальная любовь в России – большая редкость. Русские пылки в любви, но «по непостоянству характера они легко изменяют. Подобная неустойчивость их мысли делает счастье для них непродолжительным. Усовершенствование духа поэзией и искусствами – весьма редкое явление у русских, и при характерах необузданных и пылких любовь есть скорее прихоть и вред, нежели глубокое разумное чувство»(31) .

Сравнивая Москву и Петербург – «один из самых красивых городов мира», де Сталь говорит, что Москва – более русский город, он стоит среди равнины, но ведь и вся Россия – «не что иное как огромная равнина». В Москве живется свободнее, чем в Петербурге, где на все наложил отпечаток Двор. Но хотя знатные москвичи за местом и положением не гоняются, «но большими пожертвованиями доказывают свою любовь к Отечеству»(32) .

В записках мадам де Сталь образ России обретает новое звучание – это единственная страна, способная противостоять злу. Это страна оригинальная, своеобразная, она справедливо заслуживает

После кругосветного путешествия в 1834 г. приехал в Россию французский литератор Поль де Жульвекур. Здесь он женился на Л. Н. Всеволожской и обрел вторую родину. Французам, враждебным к России, он предпослал свою книгу «Балалайка. Русские народные песни и некоторые фрагменты поэзии, переведенные стихами и прозой»(39) .

В 1826 г. в качестве секретаря делегации, сопровождавшей маршала Мармона, прибывшего на коронацию Николая I, в Россию приехал французский драматург Жак Ансело. Здесь он оставался около полугода. Его книга(40) , посвященная этому пребыванию весьма лояльна по отношению к России. Кроме повторения известных характеристик русских, у Ансело есть и довольно оригинальные наблюдения. Рассуждая о русском характере, он замечает: «из всех человеческих слабостей русским наиболее свойственно тщеславие, оно у них в крови. Говоря с иностранцем о памятниках своей страны, русский никогда не скажет: «Какая прекрасная вещь!»; он скажет: «Это лучшая вещь в мире!»(41) . В оказании помощи русские разительно отличаются от французов: «Движетелем и воздаянием первому (французу. – Т. П.) служит честь, сия добродетель цивилизованных стран, второй (русский. – Т. П.) не помышляет о благородстве своих действий, он просто не допускает мысли, что кто–то, кто бы он ни был, мог бы на его месте поступить иначе»(42) .

Наконец, Ансело провозглашает – русские «Отважные люди, которым не страшна опасность… узнав о иной жизни в теплых краях, они устремятся туда»(43) .

1. Georgel J. – Fr. Voyage à Saint–Pétersbourg en 1799–1800. – Paris, 1818; Жоржель Ж.–Ф. Путешествие в Петербург аббата Жоржеля в царствование императора Павла I. – М., 1913.
2. Гутри М. Письма о Крыме, об Одессе и Азовском море. – М., 1810.
3. Коленкур А.–О. Л. де. Из записной книжки Коленкура. // Русский архив. – 1908. – № 4–5. – Кн. 1.
4. Cauleuncourt A. A. de. Mémoires du général de Cauleucourt, duc de Vicence, grand écuyer de l’Empereur. – Paris, 1933. – 2 vol.; Коленкур А.–О. Л. де. Поход Наполеона в Россию. – Смоленск, 1991.
5. Maistre J. De. Les Soirées de Saint–Pétersbourg ou entretiens sur le gouvernement temporel de la Providence. – Paris, 1821.
6. Grève C. de. Op. cit. – P. 1257.
7. Местр Ж. де. Санкт–Петербургские вечера. – СПб., 1998. – С. 6.
8. Там же.
9. Местр Ж. де. Петербургские письма, 1803–1817. – СПб., 1995. – С. 189.
10. Местр Ж. де. Петербургские письма, 1803–1817. – С. 214.
11. Местр Ж. де. Санкт–Петербургские вечера. – С. 606.
12. Там же. – С. 607–608.
13. Местр Ж. де. Санкт–Петербургские вечера. – С. 606.
14. Staël G. de. Dix Années d’exil. – Paris, 1845.
15. Corbet Ch. Op. cit.
16. Пушкин А. С. О г–же Сталь и о г. А. Муханове. // Пушкин А. А. Собр. соч.: В десяти томах. – М., 1976. – Т. 6. – С. 8.
17. Пушкин А. С. О г–же Сталь и о г. А. Муханове. – С. 10.