ВИЛЛИ ГАЙСТ: Расскажите об этом поподробней. Как ему это удалось? Он взял под контроль СМИ, своих оппонентов. А если его друзья  становились состоятельными бизнесменами, он  отделывался от них. Как он смог построить всю это систему так, чтобы держать остальных на  расстоянии?

МАША ГЕССЕН: В первый же день на своем новом посту – через четыре дня после инаугурации в мае 2000 года – он представил пакет законопроектов, с которого, по сути, начался процесс разрушения избирательной системы в России. На настоящий момент в стране отсутствуют прямые выборы. Исключение составляют только президентские выборы. Но даже здесь столько ограничений, что, даже если кому-то позволили баллотироваться, то на самом деле участвовать в президентской гонке или же проводить предвыборную кампанию никто не может. Просто сам закон, который по инициативе Путина на протяжении последних 12 лет подвергался изменениям, не дает возможности проводить нормальную предвыборную кампанию или нормальные выборы.

Плюс ко всему он контролирует СМИ. За это он тоже взялся сразу после того, как занял этот пост. Так что телевидение – которое смотрят 98 процентов российских семей – полностью контролируется государством. Никаких публичных обсуждений, никакой политики.

А в нашей стране говорят, что мы, мол, слишком много времени уделяем предвыборным кампаниям, что они затянутые, что на них позволено тратить слишком большие средства – это слышно отовсюду. Там и во многих из этих бывших тоталитарных стран все совсем наоборот. Там так и прописано, что предвыборные президентские кампании можно начинать не ранее, чем за два месяца до выборов. Ничто так не способствует устойчивости режима.

МАША ГЕССЕН: Он был очень задиристый в детстве. И ему нравится рассказывать эти истории. Ему нравится рассказывать истории о том, как он ввязывался в перепалки. И на самом деле это единственное, что он рассказывает о своем детстве.

Но если вы не можете изменить Путина, может, вы можете поменять систему?

МАША ГЕССЕН: Я думаю, что систему поменять можно. Я думаю, что людям уже очень надоело жить в этой системе. Потому что это унизительно. И прежде всего ваше человеческое достоинство оскорбляют на каждом шагу. И на богатых это влияет так же, как и на простых людей. Они-то как раз и являются основной публикой для этих протестов. Протестующие обращаются к простым людям, говоря: «Порвите с этой системой». И когда они это сделают, система рухнет.     

ВИЛЛИ ГАЙСТ: Сейчас и в своей книге вы описали диктатора: человека, очень напоминающего Ким Чен Ира, который контролирует все, что о нем говорят. Почему к нему не относятся так же, как в последние годы относились к другим заморским диктаторам? Почему его не рассматривают или по крайней мере публично не ставят на Западе в один ряд с ними?

МАША ГЕССЕН: Отличный вопрос. Я думаю, что это как-то связано с нефтью, с общим процветанием страны и с тем, что русские – белые.

И еще если там голосуют, то мы все на эту удочку попадаемся. Мы вообще не склонны анализировать то, в каких обстоятельствах голосовали в этой стране. И таким образом эти люди с диктаторским менталитетом поняли: нужно, чтобы просто прошли выборы, и все сразу признают нашу легитимность.

МАША ГЕССЕН: Да, это правда, но кроме этого…