Классовый подход

Иосиф Виссарионович, судя по его репликам, потихонечку рвёт на себе волосы. Ведь он-то действительно говорил об обострении классовой борьбы — но говорил в конкретных обстоятельствах и по конкретному поводу. А именно — во время коллективизации, когда шла ликвидация кулачества как класса.

У нас сейчас принято объявлять, что суть этой ликвидации состояла истреблении всех крепких хозяев. Но «ликвидация как класса» — никоим образом не физическое истребление. Класс — место в системе общественных отношений. Ликвидировать как класс — изменить систему общественных отношений таким образом, чтобы этого места в ней вообще не осталось. Что такое кулак? Это вовсе не крепкий хозяин (тех звали середняками): кулак — это деревенский ростовщик. С деньгами на деревне плохо — в принципе плохо, так как в деревенской жизни деньги нужны намного меньше, чем в городской. Поэтому кулаки оперировали не деньгами, а натурой. Я тебе дам мешок зерна на посев — а ты мне за это вернёшь три мешка (это ещё по-божески, потому что урожай всё-таки чаще всего бывает больше, чем сам-три, то есть соотношение «одно посеешь — три получишь»; а бывало, что за посевное зерно требовали половину урожая, как бы велик он ни был). Я тебе дам коня, чтобы ты вспахал поле — только ты сначала моё поле вспашешь, а потом уже своим займёшься. Понятно, ростовщик нуждается в бедняках — тех, кто не может обойтись без его услуг. Но при коллективизации создаётся хозяйство, способное в складчину — совместными усилиями — обзавестись тем, что бедняки поодиночке вынуждены брать у ростовщика. То есть колхоз не нуждается в ростовщике. Вот это и есть ликвидация кулачества как класса — изменение устройства жизни таким образом, чтобы жизнь просто не нуждалась в ростовщиках.

Понятно, сами ростовщики с этим боролись. Боролись разными способами. Кулацкий террор — вовсе не фигура пропагандисткой речи, а вполне реальное и несколько лет бытовавшее явление. Скажем, в «Поднятой целине» Михаила Александровича Шолохова вообще картина коллективизации описана довольно адекватно, а масштабы кулацкого террора даже изрядно недооценены. Реально стреляли и поджигали гораздо больше, чем в этом романе.

К моменту принятия новой Конституции коллективизация давно завершилась. Кулаков — даже не людей, бывших кулаками, а тех обстоятельств, в которых человек мог быть кулаком — не осталось. Практически все, кто раньше были кулаками, уже нашли себе другие занятия — как правило, безопасные для окружающих. Соответственно в тот момент никаким обострением классовой борьбы на почве раскулачивания и пахнуть не могло. Но партийные секретари настаивали на этом самом обострении — ещё и потому, что многие из них, честно говоря, и сами не очень-то понимали, кто такой кулак. Известно, что даже при обсуждении этого вопроса в политбюро в начале коллективизации более-менее правильно рассуждал на эту тему только Калинин: он сам был хоть и рабочим, но в первом поколении — то есть выходцем из деревни. А все остальные тогдашние члены политбюро — городские жители изначально — разнобезобразно заблуждались на эту тему и только очень постепенно смогли выработать более-менее верные формулировки, как говорится, методом научного тыка. Так что очень может быть, что многие партийные деятели на этих самых пленумах 1937-го года тоже совершенно искренне заблуждались.

Но мотив классовой борьбы в их действиях несомненно присутствовал. Хотя это были совершенно иные классы и совершенно иная борьба.

Приведенное мною выше определение класса как места в общественном разделении труда — не ортодоксально марксистское. Сам Карл Хайнрихович выделял классы только по их отношению к собственности на средства производства. Но это всего лишь самое крупное разделение, достаточное разве что для уяснения основных движущих сил истории на целых эпохах. Повседневно же важны и существенно меньшие прослойки общества. Маркса может оправдать разве что сравнительно слабое разделение труда в его времена. Но даже несколькими десятилетиями позже разница между чернорабочими, мастеровыми, рабочей аристократией была далеко не очевидна значительной части социал-демократов (Иосиф Виссарионович Джугашвили чувствовал эту разницу, похоже, куда отчётливее Владимира Ильича Ульянова, ибо куда дольше занимался созданием кружков на промышленных предприятиях). А уж разница в общественных ролях деятелей одной цепочки — например: проектировщика; маркетолога, составляющего спецификацию технического задания на проект; начальника КБ, добивающегося от них обоих удешевления конструкции любой ценой вопреки всем прочим её качествам — не очевидна не только социологам западного толка (они выделяют классы только по уровню дохода, дабы забылась марксова теория), но даже большей части современных коммунистов.

Бюрократия — несомненно класс. Маркс, ориентированный прежде всего на отношения собственности, сказал, что она превращает в свою частную собственность само государство. Для каждого конкретного бюрократа это звучит как сильное преувеличение: что же это за собственность, если её можно отнять простым приказом об увольнении! Но для чиновничества в целом государственный аппарат — несомненное средство к существованию, причём обеспечивающее не только регулярный доход в виде жалованья (термин «заработная плата» тут не вполне пригоден, ибо отсутствует внятная связь между результатом работы и её оплатой), но и множество дополнительных удобств (вроде упомянутых выше выгод, извлекаемых комиссарами из надзора над командирами). Так что бюрократия имеет вполне классовые интересы. Эти-то интересы и стали предметом защиты на пленумах ЦК ВКП(б) в 1937-м году.

Пути принятия решений

Как бы то ни было, дело закончилось тем, что наличие чрезвычайного положения в стране оказалось признано официально. Июньский пленум провёл решение, впоследствии известное как Большой Террор. При всей бесспорности самого факта причастности большинства ЦК к формированию атмосферы чрезвычайщины (что очевидно уже из стенограмм пленумов) пока нет единого мнения: при каких обстоятельствах решение проведено.

Скажем, Юрий Николаевич Жуков полагает: последней соломинкой стало письмо Эйхе. Известно, что вечером перед последним днём пленума первый секретарь Западносибирского краевого комитета партии Роберт Индрикович Эйхе принёс членам политбюро какое-то письмо. Письмо не сохранилось. При Никите Сергеевиче Хрущёве архивы (в первую очередь — архивы партийные) серьёзно почищены. Но Жуков попытался по косвенным признакам реконструировать содержание этого письма. И у него вышло примерно следующее: «Только что мне сообщили, что краевое управление внутренних дел выявило большой заговор среди бывших кулаков, сосланных в Западносибирский край в порядке раскулачивания. Заговор очень обширный, и в любой момент может случиться кулацкий мятеж. Единственный способ предотвратить его — немедленно арестовать всех, кто, по косвенным данным, может быть причастен к этому заговору, а уже потом, сняв остроту обстановки, разбираться во всех подробностях, кто в чём виноват». Ну, и пришлось дать ему чрезвычайные полномочия. А заодно — и прочим партийным секретарям, ибо у них — по их же рассказам на пленуме — обстановка была столь же напряжённая.

Возникает естественный вопрос: почему, собственно, политбюро пошло на поводу у Эйхе? Да, потому, что к тому времени уже выявилась позиция большинства членов ЦК. Если бы политбюро не дало письму Эйхе ход, то на пленуме в последний день он бы вышел на трибуну и сообщил: есть такие важные сведения, а политбюро их игнорирует. Тогда пленум мог бы попросту переизбрать всё политбюро. Ведь каковы бы ни были полномочия членов политбюро в промежутке между пленумами — но на самом пленуме они вполне рядовые члены Центрального комитета, не имеющие никаких особых прав.

Кстати, через два десятилетия случилось нечто очень похожее. 1957.06.18 большинство членов политбюро (тогда оно называлось «президиум ЦК») решило отстранить Никиту Сергеевича Хрущёва от должности первого секретаря. Но кандидат в члены политбюро Екатерина Алексеевна Фурцева ухитрилась выйти из зала заседаний под тем предлогом, что ей срочно нужно в туалет (что поделаешь — женщина!), помчалась в свой кабинет и тут же принялась обзванивать членов ЦК, сообщая им об этом решении и приглашая их немедленно прибыть на внеочередной пленум ЦК. Министр обороны Георгий Константинович Жуков и председатель комитета государственной безопасности Иван Александрович Серов, повязанные с Хрущёвым кровью государственного переворота 1953.06.26 (когда был убит заместитель председателя совета министров и министр внутренних дел Лаврентий Павлович Берия), организовали немедленную доставку членов ЦК в Москву военными самолётами (первые несколько членов ЦК, лояльных Хрущёву, прибыли прямо на заседание президиума и добились отсрочки принятия постановления, которому ЦК в порядке партийной дисциплины скорее всего подчинился бы). В результате на следующий день совершенно неожиданно для большинства (7 человек против 2) президиума собрался пленум и отправил в отставку весь президиум, кроме Хрущёва и его сторонника Анастаса Ованесовича (Ивановича) Микояна.

Примерно так же могли развиваться события и в 1937-м. Вопреки всем нынешним — запущенным с нелёгкой руки всё того же Хрущёва — легендам о кровавом тиране Сталине, которому все безоговорочно подчинялись.

Но есть и другая версия. Стенограммы нескольких последних дней пленума не сохранились — но, опять-таки, архивы были изрядно подчищены. Может быть, большинство пленума само проголосовало за эти чрезвычайные полномочия. Благо могло себе позволить. В период между съездами пленум ЦК — высший орган партии. А решениям партии — согласно уставу — обязаны подчиняться все её члены. Включая и политбюро, и высших государственных служащих: они тоже практически все состояли в той же правящей партии.

Джугашвили — главный борец с беспределом

Все эти причины привели к тому, что Большой Террор действительно стал именно террором — наведением ужаса. Хотя боялись, конечно, не все. Основной ужас царил среди более-менее образованных горожан, занимающихся умственным трудом. Работники физического труда никаких угроз для себя от всего этого не усматривали, и их призывы вычистить поганой метлой всех изменников были, судя по всему, достаточно искренни.

Кроме того, Большой Террор изначально воспринимали как временную меру. В моей статье «Почему собака не лаяла» отмечено: особые тройки — основной инструмент ускоренного рассмотрения дел — не включили в закон «О судопроизводстве в СССР», хотя технически это было несложно. Следовательно, никто не намеревался сохранять возможность отхода от обычной судебной — долгой, но наиболее надёжной — процедуры рассмотрения дел с политической подоплёкой. Увы, длительный опыт показывает: нет ничего долговечнее временных решений. И Террор мог стать не только Большим, но и Долгим. По крайней мере многие соучастники его входили во вкус с каждым новым приговором, с каждой новой статьёй о заговорщиках.

Понятно, такое положение в стране нетерпимо. Джугашвили боролся с ним в меру тех возможностей, какие у него вообще были.

Во-первых, он старался сокращать — за единственным указанным мною исключением — эти самые лимиты.

Во-вторых, из поимённых списков лиц, привлекаемых к суду и следствию, он по возможности вычёркивал тех, кто был ему лично знаком и кого он, соответственно, не подозревал в преступлениях. Например, известно, что маршала Александра Ильича Егорова (у него Джугашвили был комиссаром на Юго-Западном фронте во время польской кампании 1920-го года) он вычёркивал из списков дважды. Какие именно материалы ему предоставили в третий раз и почему он всё-таки согласился разрешить арест Егорова — к сожалению, до сих пор неизвестно, поскольку при Хрущёве, как правило, уголовные дела реабилитированных уничтожались. Что, кстати, само по себе указывает на степень достоверности принятых при Хрущёве решений о реабилитации.

В третьих, во всех случаях, когда был выбор из нескольких вариантов, он добивался наигуманнейшего. Например, на февральско–мартовском 1937-го года пленуме обсуждались показания против виднейших деятелей партии — Николая Ивановича Бухарина (в революционные годы — виднейшего левого коммуниста, объявившего массовые смертные казни необходимым инструментом воспитания нового человека, а впоследствии главу правого крыла партии) и Алексея Ивановича Рыкова (первого — 1917.11.08–16 — народного комиссара внутренних дел, председателя — с апреля 1918-го по май 1921-го — Высшего совета народного хозяйства, преемника Ульянова на посту председателя — 1924.02.02–1930.12.19 — совета народных комиссаров, одного из вождей правого крыла партии). По результатам обсуждения возникло три предложения. Больше всего членов ЦК проголосовало за немедленный расстрел. На втором месте оказалась идея по суду приговорить к расстрелу. Меньше всего голосов собрал вариант, предложенный Джугашвили: отдать под следствие в обычном законном порядке. Поскольку во всех трёх случаях голосов было меньше половины пленума, Джугашвили удалось серией уговоров и интриг добиться принятия своего предложения при повторном голосовании. Правда, следствие собрало достаточно по тому времени доказательств, чтобы третий открытый Московский процесс — 1938.03.02–13 — приговорил Бухарина и Рыкова к высшей мере социальной защиты. Присутствовавшие на процессе иностранные наблюдатели — включая посла Соединённых Государств Америки в СССР, много лет бывшего юристом — признали процесс честным, а приговор обоснованным.

Кроме того, Джугашвили на январском 1938-го года пленуме ЦК ВКП(б) провёл, помимо всего прочего, решение «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков». По нему партийная организация не имела права автоматически исключать человека, попавшего под следствие, даже если он уже арестован, а надлежало внимательно следить за ходом всего следствия. Партия должна была отвечать за каждого своего члена, а не избавляться от него. Но это, конечно, мало помогло. Например, тот же Постышев во вверенной ему Куйбышевской области организовал аресты трёх поколений партийцев — то есть состав районных комитетов партии с 1937.06.14, когда он возглавил областной комитет, до 1938.02.26, когда его наконец самого арестовали, изменился трижды.

Но Джугашвили имел ещё один серьёзный ресурс. Он в значительной степени распоряжался назначениями партийных кадров. И вот, воспользовавшись этим, он сразу после ареста армейского комиссара 1-го ранга Петра Александровича Смирнова, впервые в советской истории (в том же 1938-м) ставшего народным комиссаром военно-морского флота, предложил Фриновскому — как я уже говорил, первому заместителю народного комиссара внутренних дел и начальнику пограничных войск — занять 1938.09.08 этот пост (логично, поскольку понятно: военно-морской флот тоже защищает границы — морские границы), а на место Фриновского пригласил первого секретаря Центрального комитета Коммунистической партии Грузии Лаврентия Павловича Берия.

Мастер делового управления

Берия, надо сказать, был совершенно гениальный управленец и хозяйственник. В частности, именно под его руководством нищая голодная Грузия стала богатейшей республикой Союза, потому что именно Берия первым сообразил: незачем в Грузии выращивать хлеб, а надо выращивать то, что востребовано в других регионах Союза. За мандарины с одного дерева можно было получить в России в десятки раз больше хлеба, чем можно вырастить в самой Грузии на площади, занятой этим мандариновым деревом. Именно благодаря таким решениям Грузия и стала богатейшей республикой Союза. Но Берия заботился не только о сельском хозяйстве. Он, скажем, добился создания в Грузии авиазавода. Этот завод сравнительно невелик, но именно благодаря его малому размеру на нём очень часто выпускались всяческие экзотические и экспериментальные самолёты, что опять-таки приносит больший доход, чем крупносерийное производство. Насколько мне известно, авиазавод, созданный под руководством Берия, работает до сих пор — во время Пятидневной войны российская авиация оказалась вынуждена бомбить взлётно-посадочную полосу этого завода, чтобы предотвратить полёты оттуда грузинских боевых самолётов.

Отличился Берия и после войны. В частности, именно он возглавил так называемый Первый Специальный комитет, занимавшийся решением ядерной проблемы, и даже в декабре 1945-го года ушёл ради этого спецкомитета с поста народного комиссара внутренних дел. Более того, вскоре под руководство Берия передали Второй Специальный комитет, занимавшийся ракетостроением, и Третий, занимавшийся бортовой радиоэлектроникой. Понятно, тут дело не только в том, что он управлялся со своей работой лучше руководителей других спецкомитетов — сработало ещё и то, что это триединая задача, и решать её надо комплексно. Без ракет не на чём было доставлять ядерные бомбы, а без хорошей радиоэлектроники эти ракеты полетели бы куда угодно, только не туда, куда надо. Но тем не менее сказалось, конечно, и то, что Берия руководил лучше коллег: в частности, те, кто работал в системе этих спецкомитетов, впоследствии неизменно вспоминали его как прекрасного руководителя.

Кстати, небольшой эпизод из жизни спецкомитетов. Если ехать по Кутузовскому проспекту Москвы из центра, то сразу за Третьим Транспортным кольцом (и станцией метро «Кутузовская», лежащей на этом кольце) видна статуя Валентины Степановны Гризодубовой. Великая лётчица — первая женщина, удостоенная звания Героя Советского Союза вместе с Полиной Денисовной Осипенко и Мариной Михайловной Расковой за установление 1938.09.24–25 мирового рекорда беспосадочного полёта для женских экипажей (на самолёте АНТ-37 «Родина» — предназначенном для сверхдальних бомбардировочных полётов двухмоторном варианте самолёта АНТ-25 «Рекорд дальности», на котором действительно установили рекорды: 1934.09.10–12 12411 км по замкнутому маршруту — Михаил Михайлович Громов, Александр Иванович Филин, Иван Тимофеевич Спирин; 1936.07.20–22 9374 км над материком и 1937.06.18–20 8504 км между материками через Северный полюс — Валерий Павлович Чкалов, Георгий Филиппович Байдуков, Александр Васильевич Беляков; 1937.07.12–14 10148 км между материками через Северный полюс — Михаил Михайлович Громов, Андрей Борисович Юмашев, Сергей Алексеевич Данилин) — стоит перед зданием Института приборостроения, где в 1946–63-м и 1972–93-м руководила лётными испытаниями той самой бортовой радиоэлектроники, что входила в обязанности Третьего Специального комитета. В 1950-м лучший испытатель среди писателей и лучший писатель среди испытателей Марк Лазаревич Галлай оказался отстранён от лётно-испытательной работы как бывший на оккупированной территории (в июне 1943-го ТБ-7 под его командованием сбит на боевом задании; экипаж опустился на парашютах в легендарных Брянских лесах, 12 дней пробыл среди партизан и эвакуирован на Большую Землю), да вдобавок ещё и еврей (причины резкого ухудшения взаимоотношений СССР и созданного при активнейшей советской политической и военнотехнической помощи Израиля — предмет отдельного исследования). Гризодубова взяла его в свой институт — пилотировать летающую лабораторию, где испытывались разрабатываемые приборы. Сам Галлай отмечает: 9/10 работы испытателя — площадки, то есть пилотирование в строго установившемся режиме, с погрешностью в доли процента, не улавливаемые никакими приборами. Летающая лаборатория в основном гоняла площадки, так что испытательные навыки Галлай не утратил. Между тем пилот летающей лаборатории целого института — должность, чьё заполнение в компетенции руководителя отрасли. То есть Берия несомненно знал о приглашении на работу во вверенной ему системе человека с сомнительной анкетой — и утвердил назначение.

Но в 1938-м, очевидно, не важны были все его управленческие способности, а важно было прежде всего то, что Берия в молодости пару лет возглавлял закавказскую ЧК — то есть, в отличие от Ежова, имел собственный опыт следственной работы, и его невозможно было так подставить, как подставили Ежова.

Первые среди худших

Попутно проводилась Большая Чистка: целенаправленно искали и карали тех, кто был виновен в Большом Терроре. Рассказывают, что один из вопросов, которые Берия задавал в беседе с любым сотрудником своего наркомата сразу после того, как вступил в должность, был: «Как по-Вашему, кто здесь ведёт себя не по-человечески?» И тех, кто вёл себя не по-человечески, действительно очень серьёзно наказывали. Насколько я помню, из наркомата внутренних дел тогда уволено (по всему спектру причин) несколько тысяч сотрудников. Причём на их место Берия старался набирать людей с высшим или хотя бы незаконченным высшим образованием, не связанным с какой бы то ни было правоохранительной работой: студентов-юристов в наркомат внутренних дел не выдёргивали, а выдёргивали в основном студентов инженерных специальностей.

Попутно наказали множество видных партийных деятелей. Правда, не всех. Хрущёв, например, уцелел оригинальным способом: прыжком в сторону. В конце 1937-го года он предложил проверить качество работы в партийной организации Украины. По принципу «сам придумал — сам внедряй» возглавил комиссию по проверке. Естественно, комиссия нашла в деятельности руководства Украины множество недостатков, и практически всё центральное руководство Украины уволили, многих довольно скоро арестовали, а члены комиссии сами заняли соответствующие места. Например, Хрущёв, до того бывший первым секретарём Московского областного и городского комитета партии (тогда это был единый комитет), стал первым секретарём Центрального комитета коммунистической партии Украины. В результате, когда началась Большая Чистка, за всё творившееся в Москве наказали не Хрущёва, а тех его подельников, кто остался в Москве. Кроме того, Хрущёв немедленно и очень удачно разыграл роль услужливого дурака. Серго Лаврентьевич Берия — сын Лаврентия Павловича — рассказывал, что Хрущёв вскоре после прибытия в Киев отправил в Москву телеграмму примерно следующего содержания: «Дорогой Иосиф Виссарионович! Невозможно работать! Пожалуйста, срочно разберитесь. Мы посылаем в Москву заявки на 12–14 тысяч человек, а оставляют лимит на 2–3 тысячи. Пожалуйста, скажите там, чтобы наши заявки удовлетворялись!» По словам Серго Лаврентьевича, Иосиф Виссарионович наложил на эту телеграмму резолюцию «Уймись, дурак!». Хрущёв унялся, резко сократил объём своих заявок на аресты и расстрелы — и в результате прослыл исполнительным дураком. А исполнительный дурак при хорошем надзоре — инструмент довольно полезный, которым без крайней надобности не жертвуют. Итак, он остался жив и цел. Хотя ещё в Москве погрузился в кровь до дырок в носу.

Класс одолел одиночек

Сразу же скажу: если бы Хрущёва расстреляли, это скорее всего мало бы повлияло на события после смерти Джугашвили. Потому что, как видно из всего вышеизложенного, у тогдашней бюрократии был классовый интерес в сохранении двухканальной системы управления. То есть интересы самой партийной бюрократии — как единого целого — наилучшим образом удовлетворялись именно при этой самой двухканальной системе, когда партийные аппаратчики могли отдавать прямые распоряжения хозяйственным органам.

Вот этот самый классовый интерес они-таки смогли защитить. Хотя большинство организаторов и активистов Большого Террора казнили или хотя бы отстранили от должностей, но время было упущено. К концу 1938-го года уже всем было ясно, что война начнётся в ближайшее время. Ведь, не говоря уж ни о чём прочем, 1938.09.30 в Мюнхене — на совещании руководителей Германской империи, Итальянской империи, Британской империи и Французской республики (по факту, впрочем, тоже империи: хотя внутри Франции было республиканское устройство, но Франция располагала тогда второй после Британии сетью колоний и, соответственно, также реально была империей) — было решено отдать Германии значительную часть территории Чехословакии. При тогдашних политических обстоятельствах это означало, что война резко приблизилась. А накануне войны ломать систему управления страной совершенно невозможно. Потому что старая система перестанет работать, а когда заработает новая — неизвестно, и в принципе не может быть известно.

Поэтому Джугашвили и его команде пришлось сохранить существующий порядок управления. И на протяжении всей войны партийный аппарат работал, как существенная — и достаточно полезная в чрезвычайных обстоятельствах — часть государственного аппарата.

Только после завершения послевоенного восстановления хозяйства Джугашвили вернулся к этому вопросу и на XIX съезде партии — 1952.10.05–14 — продавил изменения и в уставе партии, и в персональном составе высших управляющих органов партии. Эти изменения, в сущности, означали первый шаг давно намеченного им перехода к одноканальному управлению. А на первом пленуме избранного съездом ЦК — сразу после съезда — он заявил о желании уйти с поста секретаря ЦК и остаться только председателем совета министров. В воспоминаниях одного из участников пленума — поэта Кирилла Михайловича Симонова (он подписывался Константин, потому что сильно картавил и «Кирилл» ему неудобно было произносить, но его сын зовётся именно Алексей Кириллович) — сохранилось очень красочное описание: сколь бурной и отрицательной была реакция на это предложение. Оно и понятно: без легендарного вождя ЦК сразу терял изрядную часть авторитета в стране, а главное — лишался возможности неформально вмешиваться в работу государственной системы управления, замыкающейся на предсовмине. Видя эту реакцию, Иосиф Виссарионович пошёл на попятную — остался секретарём ЦК.

А вскоре он умер — и сразу после его смерти практически все внесённые им изменения в жизнь партии оказались отменены. Смерть эта случилась столь вовремя, что многие подозревают её неестественность. Но это уже конспирология — вдаваться в неё при наличном наборе известных данных, пожалуй, бессмысленно. Только отмечу: сохранение двухканальной системы управления в конечном счёте и породило большую часть тех проблем, которые привели к серьёзному организационному кризису в СССР в 1980-е годы и к временному — надеюсь! — развалу нашей страны.

Вот такая история проблемы числа каналов управления.

Вопросы истории, 1993, № 5

Материалы февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 года

26 февраля 1937 года. Вечернее заседание

Андреев (председательствующий). Заседание открывается. По второму пункту порядка дня для доклада слово имеет т. Жданов.
Жданов.
Товарищи, нам предстоят очевидно или осенью или зимой этого года перевыборы в Верховный Совет СССР и в Советы депутатов трудящихся сверху донизу по новой избирательной системе. В связи с этим перед нашей партией стоит задача подготовки к выборам. Характер этой подготовки, ее объем, масштабы и связанная с ней перестройка партийной работы определяются глубиной тех преобразований, которые вытекают из новой Конституции для политической жизни нашей страны. Введение новой Конституции означает поворот в политической жизни страны. Существо этого поворота заключается в дальнейшей демократизации избирательной системы в смысле замены не вполне равных выборов в Советы — равными, многостепенных, — прямыми, открытых — закрытыми.
Введение новой Конституции отбрасывает всякие ограничения, существовавшие до сих пор для так называемых лишенцев. Если раньше, до введения новой Конституции, выборы в Советы были неравными, то теперь необходимость ограничения равенства выборов отпала и все граждане имеют право участвовать в выборах на равных основаниях. Если раньше выборы средних и высших органов власти были многостепенными, то теперь, согласно новой Конституции, выборы во все Советы будут производиться всеми гражданами непосредственно путем прямых выборов. Если раньше по старой Конституции голосование при выборах было открытым и по спискам, то теперь, согласно новой Конституции, голосование при выборах будет тайным и по отдельным кандидатурам, выдвигаемым по избирательным округам.
Наконец, Конституцией вводится всенародный опрос, так называемый референдум. Что означают эти изменения в избирательной системе? Они означают усиление контроля масс в отношении советских органов и усиление ответственности советских органов в отношении масс. Новая избирательная система упрочит связь народных избранников с массами избирателей. Она даст мощный толчок к улучшению работы советских органов, ликвидации бюрократических недостатков и извращений в работе наших советских организаций. А эти недостатки, как вы знаете, очень существенны.
Следствием введения всеобщего, прямого и равного избирательного
{3}
права при тайном голосовании будет дальнейшее усиление политической активности масс, вовлечение новых слоев трудящихся в работу по управлению государством. Тем самым диктатура пролетариата становится более гибкой и, стало быть, более мощной системой государственного руководства рабочего класса обществом, база пролетарской диктатуры расширяется, ее основа становится более прочной. Ленинизм учит: «Диктатура пролетариата имеет свои периоды, свои особые формы, разнообразные методы работы. В период гражданской войны особенно бьет в глаза насильственная сторона диктатуры... В период строительства социализма, наоборот, особенно бьет в глаза мирная, организаторская, культурная работа диктатуры, революционная законность и т. д. Но из этого опять-таки вовсе не следует, что насильственная сторона диктатуры отпала или может отпасть в период строительства. Органы подавления, армия и другие организации необходимы теперь, в момент строительства так же, как в период гражданской войны. Без наличия этих органов невозможна сколько-нибудь обеспеченная строительная работа диктатуры. Не следует забывать, что революция победила пока что всего лишь в одной стране. Не следует забывать, что пока есть капиталистическое окружение, будет и опасность интервенции со всеми вытекающими из этой опасности последствиями» [Сталин И. Соч. Т. 8, с. 31.].
Что необходимость наряду с мирными организаторскими, культурными сторонами нашей диктатуры в насильственных ее сторонах не отпала, а продолжает существовать, наглядно показывает только что обсужденный нами вопрос о деле Бухарина — Рыкова; диктатуре пролетариата и впредь придется беспощадной рукой преодолевать сопротивление остатков враждебных капиталистических классов и агентов фашистской буржуазии — троцкистов, зиновьевцев, правых и других врагов народа. Товарищ Сталин учил нас, что нам нужна крепкая диктатура для того, чтобы развеять остатки ранее господствующих классов. Проведение демократических выборов — это дело очень серьезное. Это очень серьезный экзамен для нашей партии в смысле проверки ее связи с массами, работоспособности и авторитета наших партийных организаций в массах. Проведение выборов потребует огромного напряжения всех сил нашей партии.
Чтобы встретить этот поворот в политической жизни нашей страны во всеоружии, наша партия должна встать во главе этого поворота и обеспечить свою руководящую роль в выборах верховных органов страны.
Что значит возглавить и обеспечить руководящую роль партии в выборах верховных органов? Какие задачи должна будет разрешить партия?
Прежде всего нужно иметь в виду, что наши работники будут иметь дело с известной новизной положения. Мы впервые проводим выборы по новой избирательной системе. У нас нет навыков к выборам по отдельным кандидатурам, по принципу тайного голосования и т. д. Это представляет известную трудность для наших партийных организаций.
Во-вторых, возглавить поворот в политической жизни нашей страны и руководить выборами это значит обеспечить полное соблюдение новой избирательной системы, установленной Конституцией, т. е. строго соблюдать принцип всеобщего, прямого, равного избирательного права при тайном голосовании. Это значит, что наши партийные организации должны блюсти, как зеницу ока, наш новый избирательный закон от всяких нарушений.
В-третьих, наши партийные организации должны быть готовы к избирательной борьбе. При выборах нам придется иметь дело с враждебной агитацией и враждебными кандидатурами. Что такая возможность является реальной, видно из того, что уже имеет место известное оживление антисоветских элементов, именно в связи с предстоящими выборами. Наши партийные организации должны во всеоружии встретить попытки враждебных элементов использовать легальные возможности, предоставленные новой Конституцией. Об этом свидетельствует, например, оживление деятельности религиозных организаций. Попы всех рангов и мастей развивают сейчас очень оживленную деятельность. Есть довольно значительное количество ходатайств из целого ряда краев и областей об открытии закрытых
{4}
церквей. Известно, что попы внесли сейчас в ЦИК СССР проект закона, который развивает в поповском духе известный пункт Конституции относительно свободы совести. Они хотят «конкретизировать» закон и предлагают нам свои услуги по этой конкретизации. (Любченко. Законодательная инициатива.) Да, законодательная инициатива. Уже сейчас начата попами подготовка к выборам и даже проводятся «пробные» выборы. Не так давно, например, в Северном крае попы организовали перевыборы правления колхоза, причем в результате этих перевыборов коммунист-председатель был тайным голосованием отведен и вместо него поставлен псаломщик. (Смех.)
Пока наши люди дремлют и раскачиваются, враги уже действуют и крепко готовятся к выборам. Известно, что религиозные организации сейчас принялись за насаждение драматических, театральных и всякого рода культурных кружков, в то время как культурно-просветительная работа партии и комсомола находится в очень неудовлетворительном состоянии, в особенности в деревне. И если сопоставить эти факты с тем обстоятельством, что наш «Союз воинствующих безбожников» находится в состоянии не то мирного договора и, во всяком случае, в состоянии не то примиренчества с господом богом, оцепенения (Смех.), то здесь реальная опасность налицо. (Ярославский. Здесь дело не только в Союзе.)
По-моему, дело и в Союзе, который именует себя при этом союзом не просто безбожников, но и «воинствующих безбожников», а в чем заключается воинственность, трудно разглядеть. (Косарев. Это они пугают.)
В-четвертых, тайное и персональное голосование в отличие от голосования открытого и по спискам будет означать повышение ответственности партии за каждую выдвигаемую кандидатуру. Для того, чтобы быть избранным, наши кандидаты должны быть хорошо известны избирателям того округа, где они будут выдвинуты, их деятельность должна быть хорошо знакома избирателям. Проверка тайным голосованием будет самой основательной проверкой наших работников, потому что тайное голосование представляет гораздо более широкие возможности отвода нежелательных и негодных с точки зрения масс кандидатур, чем это было до сих пор. Это надо отчетливо представлять.
В-пятых, надо преодолеть вредную психологию, имеющуюся у некоторых наших партийных и советских работников, которые полагают, что народное доверие можно получить даром и что можно спокойно спать, ожидая преподнесения депутатских мандатов на дом, под гром аплодисментов, в силу прежних заслуг. Получить доверие даром,— это не выйдет при тайном голосовании.
У нас имеется довольно значительный слой работников в партийных и советских организациях, которые считают, что их задача, собственно, окончена тогда, когда они выбраны в Совет. Об этом говорит большое количество ответработников, не посещающих пленумов Советов, депутатских групп и секций наших Советов, уклоняющихся от несения элементарных депутатских обязанностей. Такого рода пережитки в психологии наших работников необходимо сломать, надо воспитать у наших работников сознание своей ответственности перед избирателями, имея в виду, что каждый избранник будет досконально и всесторонне просмотрен и проверен самими массами.
Было бы грубой ошибкой откладывать борьбу с этими пережитками до момента выборов. Мы должны без промедления взяться за неуклонное улучшение работы наших советских организаций, связь их с массами, усиление ответственности наших советских работников перед массами.
В-шестых, надо уже теперь воспитывать у работников сознание того, что новая избирательная система означает гораздо более широкую гласность в деятельности советских организаций и что их деятельность будет проходить на виду у масс и что ответственность их перед массами будет более полной. Многие наши депутаты Советов из членов нашей партии привыкли отвечать только перед своей партийной организацией. Многие наши советские работники из людей, склонных к бюрократизму и имеющие
{5}
крупные недостатки в работе, готовы десять раз отчитаться в своей работе перед бюро партийного комитета, в узком, семейном кругу, чем выйти на пленум Совета, критиковать себя и выслушать критику масс. Я думаю, что это вам известно не хуже, чем мне. (Голос с места. Правильно. Косиор. А то еще на заводах так бывает.)
В-седьмых, с такой практикой безответственности надо покончить, возглавить поворот в политической жизни страны и обеспечить демократические перевыборы — это означает, что наши партийные организации не должны ожидать, когда массы толкнут их снизу в отношении критики и отвода наших кандидатур, а должны сами быть во главе критики и отводов негодных кандидатур, не дожидаясь их провала при тайном голосовании. При этом наши партийные организации должны научиться отличать дружескую критику от враждебной. У нас Нередко бывает так, что недовольство трудящихся отдельными недостатками и извращениями в деятельности наших советских органов расценивается и рассматривается как враждебная критика. Умение отличать дружескую критику, которая иногда бывает очень острой, от критики врага требует от наших партийных организаций высокого уровня партийно-политического воспитания и большой чуткости.
Во время новых выборов возможны попытки агитации против наших кандидатов со стороны враждебных элементов. Нашим работникам приходится вести немало трудных кампаний, заготовительной работы, строительства и т. д., а такого рода кампании не обходятся без известного нажима. Это входит в понятие диктатуры рабочего класса. Мы не отказываемся от этого нажима, и впредь было бы смешно от этого отказываться. Будет, очевидно, демагогия насчет раздувания всякого рода недостатков наших работников по этой линии. Партийные организации должны уметь взять под защиту этих людей. Речь идет о кадрах наших сельсоветчиков, райисполкомщиков и т. д. Этого нельзя упускать из виду.

На самих конференциях прения по кандидатурам, как правило, не открываются. Голосование производится списком, а не персонально, и таким образом выборная процедура превращается в простую формальность. На конференциях курс ставится на скорость, председателем сажают такого человека, который, засучив рукава, провертывает выборы списком минут за 20. Тут и демонстрация полного единодушия получается и для возражений по существу нет возможности. Вместо того, чтобы дать возможность людям на самой конференции принять участие в обсуждении, открыть доступ широкой критике и отводу выставляемых кандидатур, все дело сводится к организационной «технике», преследующей одну цель: отгородиться от критики партийных масс. Такая практика несовместима с духом и традициями нашей партии и с теми задачами, которые перед нами стоят. Она представляет собою завуалированное нарушение законных прав члена партии, нарушение партийной демократии.
О кооптации я хотел бы сделать еще одно замечание.. Я хочу сослаться на опыт Центрального Комитета нашей партии. Если бы местные работники лучше учились у Центрального Комитета, мы не допустили бы такого разгула кооптации, который был в ряде организаций. Ведь Центральный Комитет за время своего существования ни одного члена и кандидата в ЦК не кооптировал. Нет такой практики в Центральном Комитете.
Следующим серьезным недостатком в деле соблюдения основ внутрипартийного демократизма является широко распространенное назначенчество партийных руководителей, секретарей партийных комитетов. Вместо того, чтобы кандидатуру секретаря партийного комитета, рекомендуемую вышестоящим комитетом, до утверждения ее обсудить в партийной организации, куда рекомендуется секретарь, практикуется совсем другой способ. Предположим, обкому необходимо подобрать кандидата на пост секретаря какой-либо районной партийной организации. У нас это делается таким образом. Аппарат, он подбирает кандидата, бюро утверждает, часто без обсуждения, опросом, что также является совершенно недопустимым. Затем вопрос идет на утверждение Центрального Комитета. Такова ведь практика? (Голоса с мест. Именно такая.) Таким образом, человек имеет две санкции: санкцию обкома и санкцию Центрального Комитета. Он приезжает в партийную организацию с обеими этими санкциями, здесь уже трудно что-либо изменить. Необходимо эту практику изменить в таком направлении, что если партийный комитет имеет в виду произвести изменение в составе партийного руководства нижестоящей организации, то он, наметивши кандидатуру, обязан до представления ее на утверждение вышестоящей партийной инстанции поставить на обсуждение той организации, куда рекомендуется секретарь, и лишь после этого идти за санкцией к вышестоящей организации.
У нас немало секретарей партийных комитетов, которые не являются избранными в состав партийного комитета. Я бы мог назвать здесь несколько десятков человек, которые, будучи секретарями парткомов, не являются избранными в состав парткомов. Получили назначение, получили путевку, приезжают и сразу садятся за работу, а старый секретарь, как правило, не отчитывается. У нас сильно развиты «самоотчеты», но отчетность партийных комитетов перед партийными массами развита явно недостаточно.
Относительно самоотчетов. В такой форме, в какой у нас практикуются самоотчеты коммунистов, они являются бюрократической издевкой над членами партии. По большей части самоотчеты связаны с копаньем в личной жизни, в семейной жизни коммуниста, а отнюдь не с выявлением его авангардной роли и работы в массах. К чему сводятся самоотчеты? Об этом говорят некоторые факты. Партийная организация колхоза им. Дзержинского Матвеевского района Оренбургской области слушает самоотчет коммуниста Сидорова. «Газет не читает и не выписывает. С женой живет ничего, с детьми тоже. Учесть, что Сидоров недостаточно воспитывает свою семью». Это типичный самоотчет. (Сталин. Почему это называется самоотчет?) Потому что отчитывается коммунист в личной своей деятельности перед коммунистами...
{10}
Та же . организация по самоотчету члена партии Мазина, который избивает свою жену, записала: «Не допускать больше семейных глупостей. В кратчайший срок наладить семейные отношения». (Общий смех.) В совхозе им. Амосова Казахстанской области слушают самоотчет коммуниста Слирова. Принимается лапидарное постановление: «Слушали: самоотчет Слирова. Постановили: Слирова арестовать». (Общий смех. Голоса с мест. За что?) Тут другой вопрос возникает, имеет ли право партийная организация арестовывать своих членов? Отчитался человек на свою голову!
Во многих партийных организациях принижена роль пленумов как органов коллективного руководства. Пленумы собираются редко, больше для обсуждения парадных или общих вопросов, вопросы местной работы редко ставятся.. Выборные и другие вопросы, как я уже говорил, обсуждаются и решаются при отсутствии необходимого кворума.
В Вачском райкоме Горьковской области в течение 1936 года ни одного пленума не собирали. В Веселовском районе Днепропетровской области в течение десяти месяцев ни одного пленума не собирали. В Набережно-Челнинском районе в Татарии и в ряде других РК Татарии в 1936 году по 7–8 месяцев не собирали ни одного пленума. Где же тут коллективное руководство? Такие же недостатки по линии принижения роли наших выборных организаций имеются и в первичных партийных организациях.
В проекте резолюции имеется указание на то, что мы должны обеспечить такое положение, при котором в первичных парторганизациях было бы обеспечено строгое соблюдение порядка выборов парткомов на общезаводских собраниях, не допуская подмены последних конференциями, там же указывается на необходимость ликвидировать имеющую место в ряде первичных парторганизаций практику фактической отмены общих собраний и подмены общего собрания цеховыми собраниями и конференциями. Вместо того, чтобы собрать для выборов партийного комитета общезаводское партсобрание, созывают по норме 1 делегат от 3-х членов партии на заводскую конференцию, подменяют тем самым Общезаводское партийное собрание конференцией и производят выборы, т. е. по сути дела двух человек из трех лишают возможности участвовать в выборах. Допустимо ли это? Ясно, что ни в коем случае недопустимо.
Роль общих собраний принижена. В ряде организаций общепартийные собрания собираются редко, вопросами местной партийной жизни занимаются мало. Нарушения основ внутрипартийного демократизма сказываются и на подготовке партийных собраний, когда члены партии не знают заблаговременно, какие вопросы будут обсуждаться.
О подготовке резолюций партсобраний. Нередко на этих партсобраниях резолюция по тому или иному вопросу вносится загодя или кропается мастерами этого дела во время самого собрания без учета того, о чем говорится в прениях. У нас в моде формулировка: разработать проект решения «на основе обмена мнениями», а на деле как раз этот-то «обмен мнениями» и не учитывается. Это величайшее проявление неуважения к законным хозяйским правам членов партии.
Беспорядочно и недобросовестно, халатно относятся у нас люди к партийным документам и решениям. Всем нам нужно учиться у Центрального Комитета отношению к партийным документам. Если мы подняли сейчас роль членского билета и уважение к нему, то нельзя этого сказать об очень многих наших других партийных документах. Как они исполняются, хранятся, составляются? Небрежно. У ЦК нам нужно учиться исключительной точности, бережливости и аккуратности к каждому партийному документу. У нас в этом отношении на местах много организационной распущенности, халатности.
Вовсе немаловажен, например, вопрос, получили ли члены бюро партийного комитета материалы к обсуждению на заседании или нет. Это тоже есть часть вопроса о внутрипартийной демократии. (Косиор. И когда получили.) Получили ли их за день раньше или они раздаются на самом заседании? Это тоже вопрос об обеспечении внутрипартийной демократии.
{11}
Эти вопросы кажутся мелочными, но в конечном счете они вредят нам, поскольку мешают росту актива и затрудняют для него возможность активного и самодеятельного участия в жизни партии. В связи с этим развивается и командование и всякие другие дела.
Я хотел бы привести еще один из примеров нарушения принципов коллективного руководства. Речь идет о так называемых треугольниках. Под видом треугольника, состоящего из секретаря парткома, руководителя предприятия или учреждения и председателя местной профорганизации, у нас в ряде организаций существует в стороне от нормальных выборных органов (парткома и завкома) своеобразная официально и регулярно действующая, никакими партийными и советскими законами не предусмотренная организация. Она собирается, выносит решения и дает директивы к исполнению и т. д. С точки зрения коллективного руководства, с точки зрения правильных отношений между партийными, хозяйственными и профсоюзными организациями, треугольник представляет из себя совершенно недопустимую форму. Это есть семейственность. (Сталин. Это сговор.)
Это есть, как правильно говорит т. Сталин, сговор, для того, чтобы труднее было критиковать. И если уже эти трое сошлись, попробуй, пойди, покритикуй их! Профсоюзную и партийную организацию это обезличивает, разоружает в борьбе против недостатков хозяйственного руководства, а с другой стороны, разоружает самого хозяйственника, потому что треугольник представляет нечто вроде какого-то коллегиального органа управления, в то время как наше хозяйственное руководство совсем иным образом построено. Треугольники представляют из себя пародию, карикатуру, суррогат коллективного руководства. К чему это приводит? Вот у нас в Ленинграде на заводе им. Калинина исключили коммуниста из партии за критику неправильного руководства со стороны заводоуправления стахановским движением, за то, что он указывал на недостатки в руководстве. Его зачислили в бузотеры. Мы восстановили его в правах члена партии, наказали тех, кто в отношении его поступил самым беззаконным и грубым образом. Но сам по себе этот факт стал возможным благодаря существованию треугольника, который раньше договорился. Директор пришел туда и говорит: возмутительное дело, ругают дирекцию. Ему поддакнули секретарь и председатель завкома. Так получается зажим критики, и тогда уже рабочим на таком заводе трудно добиться правды. Мне кажется, пора поставить вопрос о ликвидации треугольников.
Несколько слов о партийных группах. В уставе нашей партии предусмотрено, как известно, существование партийных групп во внепартийных организациях. Фактически же положение таково, что во многих советских, профсоюзных, кооперативных и других организациях эти группы бездействуют или даже не оформлены. Но зато они, эти партийные группы, выплывают на поверхность во время съездов, конференций, и тогда их роль нередко сводится к навязыванию беспартийным предложений партгруппы. На этот недостаток работы наших партгрупп товарищ Сталин обратил внимание во время последнего, VIII Всесоюзного и XVII Всероссийского съезда Советов, когда он указывал, что если партийная группа выступает по всем вопросам от своего имени, то беспартийные, которые привыкли нашу партию уважать, нашей партии доверять, считают, что им уже делать нечего, надо голосовать. Это представляет из себя, в известной степени, отталкивание беспартийных, это ограничивает для беспартийных возможность активно участвовать в работе съездов. В связи с новыми выборами нам необходимо осуществлять и проводить с гораздо большей гибкостью формы руководства партии, чтобы не создавать у беспартийных представление, что их мнение не имеет существенного значения.
В чем заключается вред всех указанных выше фактов нарушения основ демократического централизма? Он заключается в том, что подобная практика тормозит рост активности и самодеятельности членов партии, принижает у членов партии чувство хозяина, мешает идейному и политическому росту членов партии. Лишает членов партии их законных прав, контроля над деятельностью парторганов и тем самым нарушает правильные вза-
{12}
имоотношения между руководителями и партийными массами, ослабляет партию перед лицом стоящих перед нею задач. Для всех ясно, какими громадными кадрами мы должны располагать для того, чтобы успешно решать задачи, диктуемые развитием социалистического строительства во всех областях, введением новой Конституции, в нашей дальнейшей борьбе за коммунизм, сколько нам нужно преданных и самоотверженных товарищей и в партии и за пределами ее, среди беспартийных!
Мы должны устранить из нашей партийной практики все то, что тормозит, что мешает росту актива, развитию его самодеятельности и повышению его роли в руководстве партийной жизнью, в обсуждении всех вопросов партийной политики, как это вытекает из основ внутрипартийной демократии. Тов. Сталин постоянно учит нас тому, что партийный актив имеет особое политическое значение в жизни нашей партии. Он является проводником в жизнь решений нашей партии, когда партийное решение вынесено, судьба его находится в руках актива. Партийный актив является выразителем общественного мнения партии. Именно потому, что наша партия сумела выковать и воспитать в духе Ленина — Сталина широкие слои актива, мы разрешили с успехом коронные задачи социалистического строительства, мы имеем такие гигантские, сказочные победы. Именно в этой связи было вынесено по инициативе т. Сталина известное решение ЦК о собраниях партийных активов для обсуждения решений ЦК ВКП(б). Именно поэтому мы должны устранить с нашего пути все, что мешает расширению кадров нашего актива, его идейно-политическому росту, его большевистской закалке, его организационному укреплению.
Задачи, которые мы должны разрешить и в области социалистического строительства и в связи с предстоящими новыми демократическими выборами, ставят на очередь важнейший вопрос об активизации каждого коммуниста. Вся наша двухмиллионная партийная масса должна быть полностью активизирована, каждый коммунист должен быть активным организатором, агитатором и пропагандистом за дело партии. Под этим углом должна быть перестроена наша организационная, агитационная и пропагандистская работа.
Одно замечание о пропагандистской работе. Основной недостаток в нашей пропагандистской работе, на который неоднократно указывал ЦК, заключается в том, что она ведется зачастую схоластически, оторванно от текущих и насущных боевых задач партии. Наша пропаганда должна быть поставлена так, чтобы задачей каждого пропагандистского кружка, каждой школы было такое воспитание членов партии, при котором пополнение знаний и совершенствование членов партии в науке марксизма-ленинизма являлось бы не самоцелью, а средством воспитания из членов партии активных пропагандистов за дело партии. Вот что нужно иметь в виду нашей пропагандистской работе, как один из ее важнейших принципов.
Без ликвидации крупных недостатков, которые мы имеем в нашей внутрипартийной практике, и в первую очередь по линии нарушения внутрипартийной демократии и выборности, не могут быть разрешены новые задачи партии, связанные с демократическими выборами, и партийные организации могут оказаться несостоятельными перед лицом этих задач. И если мы хотим произвести перевыборы... (Сталин. Какие перевыборы?) Выборы по новой избирательной системе, так, как этого требует партия, так, как этого требует Конституция, если мы хотим добиться уважения у наших советских и партийных работников к нашим законам и масс к советской Конституции,— то мы должны обеспечить перестройку партийной работы на основе безусловного и полного проведения начал внутрипартийной демократии, предусмотренных уставом нашей партии. Исходя из этого нам необходимо провести следующие мероприятия:
Во-первых, ликвидировать безусловно практику кооптации и восстановить в соответствии с уставом выборность руководящих органов партийных организаций.
Во-вторых, воспретить при выборах парторганов голосование списком и перейти от открытого голосования к тайному и персональному
{13}
голосованию. При этом должно быть обеспечено неограниченное право отвода членами партии выдвигаемых кандидатур и неограниченное право критики этих кандидатур.
Необходимо в связи с этим, ввиду серьезных нарушений выборности в наших партийных организациях, произвести выборы партийных органов, начиная от парткомитетов первичных организаций и кончая краевыми и областными комитетами и ЦК нацкомпартий, проведя их в ближайшие два месяца и закончив выборы до конца апреля. Необходимо впредь строго соблюдать сроки выборов парторганов в соответствии с уставом в первичных организациях один раз в год, в районных и городских организациях один раз в год, в краевых, областных и республиканских организациях один раз в полтора года. Что касается партийных собраний, то необходимо категорически осудить и воспретить практику подмены общих партийных собраний цеховыми собраниями или конференциями и не допускать двухстепенных выборов в партийных организациях, а ввести практику выборов низовых партийных органов непосредственно на общих собраниях. Вот те предложения, которые я имел здесь сформулировать.