Рюмочные при капитализме
В 1990-е годы советские обыкновения много и чаще всего несмешно пародировали. Ностальгия укутывалась иронией. Все эти петербургские псевдосоветские рестораны "Зов Ильича", "На здоровье" радовали разве что скупавших военные ушанки и матрешки с Горбачевым — Ельциным — Путиным иностранцев. Ближе к сути подошла сеть пивных "Толстый фраер", основанная Александром Розенбаумом, здесь и еда, доступная студентам, и музыка ностальгическая, и скумбрию к водке подают.
Рюмочные не перестраивались, они никуда не исчезали. Они остались как Ростральные колонны, "Зенит" и белые ночи, не меняя функции.
Давно замечено — все дорогое лучше в Москве, дешевое — в Петербурге. У нас нет изысков Аркадия Новикова, зато душевно посидеть за пару сотен рублей, не отравившись, можно на каждом углу. В Первопрестольной общепит какой-то континентальный, как климат. Или очень хорошо, или опасно, неопрятно, гнусно. А в Питере за свои 100-200 не отравишься и не получишь по морде.
Рюмочных в отличие от Москвы в Петербурге много — штук 50. Дело и в традициях, и в покупательной способности — 100 грамм с бутербродом стоят 100 рублей.
Классические рюмочные — учреждения, где пьют стоя, поставив стакан и закуску на полочку, идущую вдоль стен, или на круглые высокие столики. Пьют водку, коньяком и портвейном пренебрегают. Закусывают бутербродами.
Строгая женщина, часто татарка, знающая завсегдатаев и их обыкновения наизусть, быстро пресекает всякое поползновение на нарушение порядка. Да и сами посетители встречают любое повышение голоса со стороны подвыпивших клиентов недовольными взглядами, а могут и выкинуть на улицу. Впрочем, если постоянный посетитель заслужил своим поведением одобрение — ему будет открыт кредит. Можно будет заплатить "хозяйке" и товаром — рыбой, грибами...
Единственное усовершенствование, произошедшее в последние годы в рюмочных,— появление горячей закуски — яичницы, сосисок, иногда супа. Но сути это не меняет. Расчет — на быструю сменяемость контингента. Засиживаться не принято. Если приятели не хотят расставаться — идут в соседнее заведение, благо оно, как правило, недалеко.
Средний возраст посетителей близок к пенсионному, почти все эти люди воспитаны на простом и суровом жанре рюмочной. Все, кто пил много, вымерли, не пережили 1990-е. Остались закаленные ветераны, знающие свою норму и привыкшие к "культурной" выпивке.
В деревне или на службе всякий человек — знакомый или знакомый знакомого. Городская жизнь безлична: персонаж из толпы — не сосед и не Ванин шурин, просто какой-то прохожий. "Человек человеку бревно",— писал, кажется, Ремизов. Рюмочная — заведение для одиночек, здесь царит отчуждение. Здесь человек чувствует себя одиноко и спокойно: тут — рефлексируют. Это касается прежде всего заведений центральных, проходных, где постоянные посетители редкость.
Не то — распивочные, спрятанные в глубине старых кварталов. Постиндустриальная экономика оторвала рюмочную от завода и привязала к местности. Не случайно самые известные рюмочные расположены в старых районах — в Коломне, на Лиговке, в Песках, у Сенной площади. Тут кроме рюмочных существуют и другие традиционные заведения, кафе и закусочные, где можно выпить коньячка, закусить миногами, съесть солянку и домашнюю котлету и все это максимум рублей за 500, не выходя из бюджета.
Теперь здесь ежедневно встречаются не приятели по цеху, а те, кто ходил в одну школу, жил в одном дворе и лечится в одной поликлинике. Пенсионеры, инженеры, доценты, водители, кузовщики, учителя физики и физкультуры. Люди, не слишком довольные окружающей жизнью. По политическим убеждениям в основном коммунисты, встречаются "яблочники".
Есть даже одна рюмочная (адрес по понятным причинам не называю), где во время "снежной революции" участникам митингов накатывали со скидкой, а ораторов хозяева угощали за счет заведения.
Рюмочные не поддаются стилизации. Было несколько попыток создать нечто в этом жанре для более молодой и платежеспособной публики. Все они провалились. Молодежь пьет значительно меньше отцов и дедов, к водке душой не прикипела. Местные хипстеры предпочитают накатить "шорт" в модном баре, где-нибудь на Думской или на Фонтанке. А настоящие ценители жанра в новые заведения не потянулись: дорого.
Рюмочные пока живы, но медленно вымирают вместе со своими клиентами — как толстые журналы или игра в домино во дворе.
