Александр Запольскис
30.07.2015

О чем свистит финансовый клапан Красного дракона

В Китае обрушились фондовые индексы. На момент закрытия в прошлый понедельник ShanghaiComposite опустился на 8,5% до 3725,56 пунктов. Впрочем, падение его фондового рынка продолжается уже третью неделю подряд. Потеряно больше 2,3 трлн. долларов, по сравнению с которыми греческие «долги» выглядят мелкой сдачей. Эксперты говорят, что это худший показатель с 1992 года. Учитывая размер китайской экономики, произошедшее вызвало бурное обсуждение, вызвавших обвал причин и его возможных последствий для остального мира. Правда там все больше лишь повторяют общеизвестные цифры и, как правило, разводят руками на счет причин. Тем не менее, кое-какие выводы сделать все же можно.

Формально большинство, в том числе, китайских специалистов сходятся во мнении, что главной причиной обвала является наблюдавшийся в последние 2−3 года массовый приток на биржу, что называется, людей с улицы. Благодаря их деньгам оборот биржевых торгов в Китае резко вырос. К примеру, только за май 2015 сумма сделок по акциям на Шанхайской бирже составила 2,68 трлн. долл., что в 230 раз больше показателя биржи в Москве (11,7 млрд.) и всей России (65 млрд. долл.). Это даже больше американских NYSE (1,17 трлн.) и NASDAQ (800 млрд.) в совокупности.

На протяжении почти 15 лет ВВП Китая устойчиво рос темпами 8−9% в год, что подталкивало вверх курсы акций. Только в Шанхае, по сравнению с уровнем 2012 года общий объем роста составил почти 6 трлн. долл. А тут вдруг рынок выдал негативную статистику. Индекс цен производителей находится в минусе уже 39 месяцев подряд. Индекс потребительских цен упал с 6,5% в июне 2011 до 1,2% в мае 2015. В целом тревожные показатели не являлись тайной, но китайское правительство много делало для административной поддержки экономики и рынков. В частности, сообщалось о создании некоего объединенного страхового стабилизационного фонда для скупки акций крупнейших компаний. Именно с него падение и началось. Прошел слух, что собранных там 19,4 млрд. долл. либо уже нет, либо точно не хватит для поддержки рынка. У «игроков с улицы» возникла паника, и начался массовый сброс.

Все это действительно так. Однако панические шаги "непрофессиональных" биржевых игроков являются лишь крайним звеном длинной цепочки, которая началась с возведения в Китае многочисленных городов — миллионников, в которых никто не живет. Точнее, истоки лежат еще глубже, в конце 90-х, а китайские города-призраки являются лишь важной реперной точкой процесса.

В 2000 году ВВП Китая составлял 1,2 трлн. долларов. У США он равнялся 10,28 трлн., у Японии — 4,731 трлн. Примерно тогда Пекин задался целью догнать по экономической мощи передовые страны мира. К 2005 году ВВП США вырос до 13 трлн., а Китая — до 2,257 трлн. К 2008 году у США 14,72, а у Китая уже 4,522 трлн. Таким образом, став всемирной фабрикой, Пекин всего за 8 лет увеличил свою экономику в 3,7 раза, причем в первую очередь за счет реального сектора экономики, т. е. новых заводов и фабрик. Пока остальной мир восхищенно обсуждал невиданность китайского экономического чуда, случился 2008 год, наглядно показавший конечность и общую финансовую хрупкость международных рынков сбыта. Китайское руководство извлекло из урока вывод о необходимости кардинальной переориентации национальной экономики, прежде всего, на внутренний рынок.

Именно с 2008—2009 годов началось массовое государственное стимулирование роста внутреннего спроса в стране. Для этого требовалось сформировать в Китае значительную долю среднего класса, способную обеспечить достаточный объем потребления. В ход пошли два инструмента — работа и кредиты. О снижении темпов роста экономики не могло быть и речи. Задачу — догнать и перегнать Америку — никто не отменял. Поэтому государство в первую очередь повышало производительность труда в сельском хозяйстве. Это дало не только рост объемов продовольствия, но и обеспечило переток «рабочих рук» из деревни в город. По расчетам внутренняя иммиграция должна была достигнуть 20 млн. человек в год, что создать спрос на жилье в городе, тем самым обеспечив фронт работ для строительной промышленности. И не только для нее. Потребность строить в год по несколько (7−10) городов-миллионников с целью переселения ежегодно около 20 млн. человек из деревень начала влиять и на другие отрасли. Например, Китай уверенно вышел на первое место в мире по выпуску дорожной техники и оборудования. Реализация этой программы создала свыше 13 млн. новых рабочих мест.

О том, что масштабы инфраструктурных проектов набрали значительный объем, говорит хотя бы тот факт, что всего за три года (2011 — 2013) Китай израсходовал 6,6 миллиарда тонн цемента, что в полтора раза больше, чем его потратили США за весь ХХ век (4,5 млрд. т.). В одном лишь 2013 году: Китай — 2,3 гигатонны, США — чуть более 0,08 гигатонн, Россия — почти 0,07 гигатонн. Начавшийся в нулевых, как плановый проект упреждающего обеспечения переселенцев жильем (предполагалось, что доля городского населения Китая с 20% в 2000 году вырастет до 60% в 2020), к 2012 году он превратился в самостоятельный процесс обеспечения стабильности загрузки и дальнейшего роста промышленных и строительных предприятий.

На данный момент в Китае имеется более 100 городов-миллионников. Это очень много. К примеру, во всей Европе их всего 33, включая те 15, которые в России. В Индии их 54, в Бразилии — 15, В Индонезии — 13, в США вообще только 9. Но важно не это. Определяющими являются два фактора. Первый — примерно 30% этого жилого фонда стоят пустыми и не используются. В прошлом году китайские СМИ сообщили о том, что Государственная электросетевая компания КНР провела исследование в 660 городах. В результате обнаружилось, что на электрических счётчиках 65,4 млн. квартир за полгода нулевые показания. Это говорит о том, что в квартирах никто не живёт. Этих квартир достаточно для проживания 200 млн. человек! А промышленность продолжает строить новые.

Второй — на возведение этих городов-призраков затрачено примерно 10,7 трлн. долларов, т. е. без малого девять ВВП Китая 2000 года. Вопрос не в том, что финансируется работа, прежде всего, госбюджетом. Главное, что эти деньги уже влиты в китайскую экономику и находятся на руках у предприятий, фирм, банков, рабочих и служащих.

Какое-то время их удавалось связывать ростом внутреннего потребления. К примеру, до 2012 года часть квартир в пустых городах китайцы все же покупали в расчете на последующую перепродажу. Но после того как рынок недвижимости перешел от роста к снижению, интерес инвесторов к жилью пропал. Высокими темпами в стране росла автомобилизация. Если в 2004 на 1000 человек приходилось всего 12 автомобилей, то в 2008 уже 27, а в 2010 — 43,8. В городах это создало проблему пробок, решать которую правительство начало введением разных запретов, что заметно притормозило покупки новых авто. Впрочем, автопарк легковых автомобилей все равно увеличился со 120 млн. штук в 2012 г. до 154 млн. штук в 2014 г.

Это подтолкнуло китайское дорожное строительство. Общая длинна дорог страны за 10 лет увеличилась почти в три раза, до 4,1 млн. км. При средней цене строительства 1 км. автострады в Китае в 2,9 млн. долл., получается, что денег на это ушло больше 6 трлн. долл. Причем ежегодно Китай возводит по 30 тыс. км новых дорог, что требует еще, как минимум, 87 млрд. долларов, хотя реальная потребность страны в них примерно в 3−4 раза ниже. Но, увы, масштабы промышленности требуют соответствующих объемов загрузки мощностей.

В результате, по оценкам китайских специалистов, на руках у среднего класса скопилось не менее 30−40 млрд. долл. «свободных денег». По мере того, как растущая китайская экономика упиралась в конечность емкости мировых и внутренних рынков, у китайцев оставалось все меньше областей для вложения свободного капитала. Потому «люди с улицы» год назади начали массово торговать на бирже. Новые игроки одномоментно принесли на биржу столько денег, что за 12 месяцев акции китайских предприятий подскочили в среднем на 150%.

Так что даже случившееся падение на самом деле является вовсе не кризисом, а лишь признаком окончания затяжного цикла бурного роста. На мировом рынке больше не осталось места, чтобы продолжать удвоение своего ВВП каждые 4 года. Вот если Китай не придумает эффективного решения этой проблемы, вот тогда действительно случится мировой кризис. Экономические планы многих стран основаны на том, что к 2020 Китай станет импортировать одной только нефти на 500 млрд. в год, что составит до 66% добычи стран ОПЕК. А еще он является ведущим потребителем газа, руды, черных и цветных металлов и прочего сырья. Суммарная стоимость китайского импорта в 2013 году достигла 1,92 трлн. долл. Но всего этого не будет, если его перегретая экономика не выдержит внутреннего давления и треснет. Вот тогда кризис греческих долгов действительно окажется лишь милой смешной шуткой о потерявшейся где-то копейке.

Складывается впечатление, что китайцы сильно активизировали свой проект Нового Шелкового пути совсем не из каких-то имперских амбиций, а строго в силу насущной экономической необходимости. Ставшую крупнейшей в мире китайскую промышленность требуется загрузить заказами соответствующего масштаба. Продолжать дальше множить города-призраки больше нельзя. Деньги требуют вложения туда, где они действительно будут работать, а не только создавать видимость экономического чуда. Причем делать это надо достаточно быстро, иначе набравшая скорость махина китайской экономики уже не успеет затормозить. Падение китайских биржевых индексов является более чем наглядным и громким свистком финансового предохранительного клапана.

Специально для ИА  REGNUM
http://cont.ws/post/105700

===========================
Китай и Индия выкупили все золото с Лондонской биржи

На Лондонской бирже металлов (LME) практически не осталось реального физического золота, уверен председатель одного из крупнейших горнодобывающих и металлургических холдингов в России "Петропавловск" Питер Хамбро.

http://www.vestifinance.ru/infographics/5723

Как он заявил в ходе своего интервью на телеканале BloombergTV, Индия и Китай за последние годы практически подчистую выкупают реальное золото с Лондонской биржи.

"Индия и Китая выкупают золото в огромных количествах. Практически невозможно найти на рынке в Лондоне реальное физическое золото, чтобы отгрузить его в эти страны. Мы постоянно получаем запросы из России на поставку золота в Индию и Китай, поскольку реального металла ни у кого нет. Только пустые обещания. Лично я не на шутку обеспокоен тем, что на рынке - на этом рынке бумажек - будет поставлен крест, люди просто скажут: "Извините, но мы ликвидируемся" - и на этом все", - заявил Хамбро.

Как отмечает руководитель сингапурского офиса компании BullionStar.com Торгни Персон, эту информацию подтверждают в компании А-Mark - одном из крупнейших в мире оптовых дилеров драгоценных металлов.

В компании сообщили, что они были вынуждены остановить прием заявок на канадские серебряные монеты "Кленовый лист", а также на ряд других популярных золотых и серебряных монет.

"У нас по-прежнему есть в наличии большинство наименований нашего ассортимента, поскольку мы успели пополнить свои запасы. Однако в сложившейся ситуации нам вряд ли удастся быстро восполнить их, когда товар будет распродан", - заявили представители компании.

В A-Mark также отметили, что резкий рост дефицита как на оптовом, так на розничном рынках драгоценных металлов является серьезной угрозой для мировых финансовых рынков.

"В том случае если "бумажные" контракты на поставку золота не начнут стремительно дорожать, нас ждут большие неприятности. Если начнутся перебои в сегменте крупных партий, например 1-килограммовых золотых слитков или 1000 унций серебряных слитков, всем станет ясно, что король-то голый", - отмечается в сообщении компании.

Ранее издание Financial Times опубликовало материал, согласно которому в Лондоне резко возросли ставки на "заем физического золота". Эксперты объясняют такую ситуацию тем, что дилерам нужен металл для поставки на золотоперерабатывающие заводы в Швейцарии, прежде чем оно будет переплавлено и отправлено в такие страны, как Индия и Китай.

"Рост процентных ставок свидетельствует о наличии дефицита на физическом рынке золота с немедленной поставкой", - заявил аналитик Mitsubishi Джон Батлер.

Источник: http://www.vestifinance.ru/articles/62305
http://cont.ws/post/121801/

Отредактировано Konstantinys2 (Вс, 28 Май 2017 11:20:58)

Китай и Британия бросают вызов долларовой гегемонии США
Лондон рекомендует Международному валютному фонду присмотреться к «глобальному потенциалу» юаня...
Саркис Цатурян

МОСКВА, 21 Октября 2015, 19:32

Пока на Ближнем Востоке без устали грохочут пушки, за пределами региона формируются тактические и стратегические коалиции. США создают Транстихоокеанское партнерство, пытаясь на пару с Японией сдерживать растущее китайское влияние в регионе. А сама Поднебесная присматривается к Великобритании, с которой у американцев уже пятый год продолжается судебная тяжба из-за аварии на платформе Deepwater Horizon в Мексиканском заливе, где главным фигурантом выступает корпорация ВР. В начале октября британский энергогигант согласился удовлетворить иск правительства США (в том числе и претензии штатов Луизиана, Миссисипи, Алабама, Флорида и Техас) на $20 млрд. Причем платить англичане будут постепенно, но долго — целых 18 лет. Китай готов подсластить Британии пилюлю. По данным «Би-би-си», Лондон надеется заключить с Пекином торговые и инвестиционные контракты на сумму более 30 млрд фунтов. Не случайно министр иностранных дел Филип Хэммонд заявляет о том, что Британия вступает в более тесные отношения с Китаем «с открытыми глазами». В Пекине придерживаются аналогичного мнения, особенно после того, как летом 2015 года Bank of China присоединился к процессу ценообразования на Лондонской золотой бирже, став первой в истории азиатской структурой, вступившей на путь новой «алхимии» — «золотого фиксинга».

Более того, китайская пресса решительно поддерживает тему «интернационализации юаня и рынка золота», наполняя визит национального лидера в Британию антиамериканским и антидолларовым контекстом. China Daily публикует статью с недвусмысленным заголовком — «Увеличение запасов золота способствует интернационализации юаня», авторы которой восхваляют достоинства этого драгметалла, «выступающего в качестве профилактики от рисков и инфляции». Агентство «Синьхуа» работает в авангарде: «Китай — крупнейший в мире производитель и потребитель золота. КНР превзошла Россию, став пятым по величине обладателем золотых запасов в мире, уступая лишь Соединенным Штатам, Германии, Италии и Франции». Гонконгская South China Morning Post идет еще дальше, заявляя со ссылкой на доклад банка HSBC: «Юань готов войти в корзину валют Международного валютного фонда». Главный стратег HSBC Павел Маккал убежден в том, что «юань будет играть глобальную роль в долгосрочной перспективе». Английский бизнес доволен реформами Поднебесной в области либерализации юаня, делаются даже намеки на то, что Пекин может в скором времени запустить валютные торги, синхронизируясь по времени с европейскими рынками.
Американцы и японцы проявляет скепсис, оставляя себе пространство для маневра. Журнал Forbes с досадой пишет о том, что Великобритания может стать центром валютных операций с участием юаня. «Центр операций с китайской валютой будет располагаться не в Нью-Йорке, а в Гонконге и Лондоне. Причем брокером по ним выступит не американский Goldman Sachs, а британские банки — HSBC и Barclays», — отмечает обозреватель Forbes Кеннет Рапоза. По всей видимости, немцы довольны тем, что американцы остаются не у дел. Вот как комментирует визит китайского лидера в Британию радиостанция Deutsche Welle: «Deutsche Bank и HSBC прогнозируют, что уже в 2020 году юань станет конвертируемой валютой. В Лондоне это осознали давно. Великобритания стала одной из первых стран, в которых юань стал резервной валютой. В прошлом году такой резерв составил уже более 20 млрд юаней — на 37 процентов больше, чем в 2013 году (курсив мой — С.Ц.). Причем британцы не сбавляют оборотов и стремятся развить свое преимущество. Лондон и Пекин едины: не важно, какой чай они пьют — черный или зеленый, главное, чтобы процветали их экономические отношения».
А теперь перенесемся в Букингемский дворец. Председатель КНР Си Цзиньпин и королева Елизавета II обсуждают в Лондоне «глобальное партнерство» двух стран, которых история в XIX и XX веках разводила не раз. Китайского лидера приняли в британской столице с королевским размахом. Си Цзиньпин, будучи потомственным наследником коммунистической партийной номенклатуры, проделавшим тернистый путь к власти, органично смотрится в королевской карете, где его сопровождает британский монарх. Однако нас в этом сюжете интересует не красота дипломатического церемониала, которым будут долго восторгаться придворные журналисты, но политические последствия четырехдневного визита лидера Поднебесной. Главная интрига — ВP и китайская CNPC готовят стратегический альянс, предполагающий развитие совместных проектов в Западной Африке, Ираке и других странах Ближнего Востока, уточняет Financial Times. Нефтяная «кладовая» двух корпораций — иракское месторождение Румейла, которой эксперты отводят второе место в мире по запасам сырья. Речь идет о 20 млрд баррелей нефти, которые разрабатываются англичанами и китайцами с 2009 года. По состоянию на конец 2014 года, среднесуточная добыча на Румейле равнялась 1,34 млн баррелей в сутки — внушительный объем.

ВР проявляет интерес и к китайскому газоносному месторождению Yacheng, расположенному в бассейне Южно-Китайского моря. Исполнительный директор ВР Роберт Дадли утверждает, что в долгосрочной перспективе КНР имеет «огромный потенциал» в области добычи сланцевого газа. Игра стоит свеч: только в 2014 году англичане потратили на геологоразведку в КНР $112. «В долгосрочной перспективе ВР считает Китай самым перспективным потребителем сланцевого газа за пределами Северной Америки», — пишет Wall Street Journal. Эффект работы в Поднебесной дает о себе знать — годом ранее ВР заключила с China National Offshore Oil Corp 20-летнюю сделку на поставки (с 2019 года) сжиженного природного газа (СПГ). И это произошло на фоне сворачивания инвестиций в Китай со стороны Shell. В своих шагах Лондон исходит из аналитического обзора ВР, в котором Китаю к 2035 году отводится роль крупнейшего потребителя нефти и второго в мире импортера СПГ.
Так что Си Цзиньпину есть о чем поговорить с британской королевой и ее племянником, премьер-министром Дэвидом Кэмероном. Диалог Лондона и Пекина развивается быстрее, чем хотелось бы Вашингтону, который два года давил на китайские власти через протесты в Гонконге. Поднебесная сердится. В сентябре Си посетил Вашингтон, где его принимал президент Барак Обама, который всячески пытался наладить контакт. Дело закончилось тем, что председатель КНР отказал основателю Facebook в деликатной просьбе — Марк Цукерберг очень хотел, чтобы Си придумал китайское имя для его дочери, которая в скором времени появится на свет. Большая политика повинуется расовым барьерам, но это совершенно не тот случай.

Подробности: http://regnum.ru/news/polit/1995955.html Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM.

Отредактировано Konstantinys2 (Чт, 22 Окт 2015 10:04:06)

Project Syndicate, США

Заблуждение Китая
19.02.2016
Роб Джонсон (Rob Johnson)

Китайское управление фиксированным обменным курсом, продолжает сотрясать мировые финансовые рынки. Сохраняющаяся неопределенность относительно девальвации юаня подпитывает опасения, что дефляционные силы пронесутся через развивающиеся рынки и нанесут сокрушительный удар развитым экономикам, где процентные ставки находятся на или около нуля (и, следовательно, не могут быть снижены, чтобы защититься от импортной дефляции). Финансовый тупик в Европе и Соединенных Штатах, усиливает это беспокойство.

Но текущий страх перед обменным курсом, в действительности, просто симптом того, что переход Китая от стратегии роста основанному на экспорте, к росту стимулированному внутренним потреблением, происходит гораздо менее плавно, чем ожидалось.

Для некоторых людей, мечты о чудесах капитализма с Китайскими особенностями, остаются неизменными. Они уверены что, после более чем трех десятилетий государственно-направленного роста, Китайские лидеры знают, что делать, чтобы предотвратить падение своей экономики.

Нереальность оптимистов соперничает со сторонниками экономической теории предложения, которые применили бы шоковую терапию к спаду государственного сектора Китая, и немедленно интегрировали бы недостаточно развитые рынки капитала страны, в сегодняшнюю турбулентную глобальную финансовую систему. Это чрезвычайно опасное предписание. Сила рынка, по изменению Китая, не будет приведена в действие в застойной экономике, где подобные меры, могли бы усугубить дефляционные процессы и вызвать катастрофу.

Устойчивое давление на понижение юаня, отражает растущее опасение, что у Китайских политиков нет согласованного решения дилемм, с которыми они сталкиваются. Например, плавающий юань, является опасным выбором. В конце концов, с китайской экономикой, претерпевшей массовое экономическое преобразование, оценить долгосрочный равновесный обменный курс, который закрепит спекуляции, практически невозможно, особенно учитывая постоянные сомнения о качестве данных, раскрытии информации и непрозрачных политических процессах.

Но, если текущий обменный курс привязанный к корзине валют, не в состоянии закрепить юань и предотвратить резкое снижение, дефляционные последствия для мировой экономики будут серьезными. Более того, они отразятся на китайском экспортном секторе, таким образом, ограничивая стимулирующее воздействие ослабленной валюты.

Ключ к стабилизации обменного курса, заключается в создании надежной политики в области развития. Только тогда давление на юань, и на валютные резервы Китая ослабеет, так как инвесторы как внутри страны, так и за рубежом, увидят четкий путь продвижения вперед.

Установление доверия к проводимой политике, потребует уменьшения запутанных микроэкономических стимулов государственного контроля и гарантий. Это, также, потребует активизации совокупного спроса, ориентированного на фискальную политику, чтобы поддержать новые отрасли экономики, которые будут лежать в основе новой модели роста.

Но, как обычно, с Китаем, такая стратегия, пронизана противоречиями. Например, необходимо уменьшение объема сектора государственных предприятий, таким образом, было бы очевидным, облегчение совокупного спроса, в то время, когда спрос уже слабый. Это как, сокращение финансовой поддержки (путем направленного правительственного банковского кредитования) фирмам зомби, высвободило бы финансовые возможности и позволило бы перенаправить ресурсы в новые сектора, которые способствуют предоставлению услуг и городской занятости; но это приведет к обострению — по крайней мере сначала — сегодняшнего дефицита спроса.

Резкое урезание государственного сектора и ожидание достичь резкого преобразования путем жесткой экономии, не может способствовать продвижению вперед. Экономические историки, в частности Майкл А. Бернштейн в своем исследовании Великой Депрессии в Соединенных Штатах, убедительно показали, что страны с переходной экономикой требуют сильного совокупного спроса, чтобы мобилизовать ресурсы в новые сектора. Если оба сектора экономики и старый, и новый находятся в кризисе, капиталообразование будет суматошным, инвестиции в модернизацию человеческого капитала будут снижаться, а структурные преобразования остановятся. Устойчивый совокупный спрос, всегда важен для успешной трансформации.

Таким же большим препятствием для экономического перехода Китая — проблема, название которой я практически не осмеливаюсь произнести — это широко распространенный культ гибридно рыночной экономики Китая. Проще говоря, сегодняшние спутанные рыночные стимулы, препятствуют преобразованию в пользу государственных предприятий.

В начале 2012 года, когда китайское руководство повернулось в сторону более сильной частной собственности, акции субиндекса в частном секторе превзошли субиндекс государственного сектора, как на Шанхайских, так и на Гонконгских биржах. Но с весны 2014 года, эта тенденция изменилась, и субиндекс государственного сектора превзошел субиндекс частного сектора. Так как китайская экономика замедляется и риск дефолта возрастает, значение госгарантий повышается, направляя капитал подальше от роста частного сектора.

Эта гибридная система, безусловно препятствует выделению кредитов от катализирующего развития, в то же время создавая и поддерживая корыстные интересы тех, кто противится реформам. Этот режим ожидания особенно вреден, потому что глубокое преобразование, безусловно, будет зависеть от финансирования здорового рынка суверенных облигаций, который не может нормально функционировать, пока неопределенность, связанная с условными обязательствами правительства — все эти имплицитные гарантии — не будет решена.

Китай в силе, стабилизировать свой обменный курс, путем надежных реформ, специальными политиками, которые перенаправят ресурсы, чтобы оживить внутренний спрос, и мобилизует ресурсы в сторону новых высоко-значимых секторов. Невозможно реализовать реформы, необходимые Китаю во время спада, или путем значительного снижения обменного курса, который ведет к мировой дефляции в тщетной попытке повернуть время вспять к эре экспортно-ориентированного роста, когда стагнирующий спрос Запада делает его нежизнеспособным.

Роб Джонсон — президент Института нового экономического мышления, старший сотрудник и директор Мирового финансового проекта института Франклина и Элеоноры Рузвельт.

Оригинал публикации: The China Delusion
Опубликовано 19/02/2016 10:30
http://inosmi.ru/economic/20160219/235468722.html

Neue Zuercher Zeitung, Швейцария

Поворот России к Китаю: новая трезвость мысли
Кризис на Украине и санкции заставили Россию провозгласить поворот к Китаю. Однако поворот остается в стороне от очевидных возможностей для сотрудничества и продвигается с трудом. Пекину также необходимо все взвесить.

07.05.2016
Беньямин Трибе (Benjamin Triebe)

Многие месяцы переговоров стоили того. Два китайских банка, как было подтверждено несколько дней назад, предоставляют для российского проекта по добыче сжиженного природного газа «Ямал СПГ» кредиты на общую сумму порядка 12 миллиардов долларов. По информации агентства Reuters, это третий по величине проект займа в истории российского бизнеса. На одноименном полуострове севернее Полярного круга с 2017 года по проекту «Ямал ЛПГ» будет добываться сжиженный природный газ, что, наконец, позволит России завоевать бóльшую долю рынка в данном сегменте. Сейчас это лишь около 5%, хотя Россия занимает второе место в мире по добыче природного газа.

Восток как замена Запада

Данный обещанный совсем недавно Поднебесной кредит явится большей частью внешнего финансирования «Ямала СПГ». Тем самым стратегически важный проект окажется показательным примером поворота России к Китаю, который со времени начала третьего президентского срока Владимира Путина в 2012 году нерешительно набирал обороты, а после того как 2014 году разразился украинский кризис, был объявлен стратегической сменой курса. В то время как отношения с традиционными экономическими партнерами на Западе ухудшались, а финансовые санкции затрагивали российскую банковскую систему, Китай должен был стать новым могущественным инвестором, который в состоянии заполнить возникшую пустоту.

Но до этого дело не дошло. Россия не оказалась в фокусе внимания Пекина. Правда, прямые инвестиции Китая в экономику России в 2014 году по сравнению с 2013 годом почти удвоились — до 1,3 миллиардв долларов, однако большая их часть пришлась на первый квартал года, когда Крымский кризис только набирал обороты и санкции против Москвы еще не были столь широки. В общем и целом сумма инвестиций охватывала лишь определенный процент тех 120 миллиардов долларов, которые Китай в общей сложности инвестировал в мировую экономику. За первые три квартала прямые инвестиции Китая согласно данным российского Центробанка возросли до целых 290 миллионов долларов; объем двусторонней торговли в 2015 году снизился на 28% — до 64 миллиардов долларов.

Так или иначе: что-то все же произошло. Прежде всего, в России Китай больше интересуют связанные с сырьем проекты. После многолетних разговоров государственный газовый гигант «Газпром» в мае 2014 года подписал с Китаем договор на поставку газа стоимостью 400 миллиардов долларов. К сделке также относится разработка газовых месторождений на Дальнем Востоке и строительство газопроводов. Рентабельность для Газпрома спорна, однако после начала кризиса на Украине это было делом престижа. В 2013 году государственный нефтяной концерн «Роснефть» заключил договоры на объемные поставки нефти, в счет которых получил многомиллиардную предоплату. Россия, тем временем, является крупнейшим поставщиком нефти для Китая.

Газпром еще может воспользоваться рефинансированием в США, Роснефть, напротив — нет. Не может этого и «Новатэк», второй по величине в России, находящийся в частной собственности газовый концерн. «Новатэк» является инициатором ямальского проекта, однако обладает пакетом акций, лишь незначительно превышающим половину общего их объема. Еще 20% акций с 2011 года принадлежат французскому концерну Total. В начале 2014 года в проект с 20% акций вошел, было, китайский нефтяной концерн CNPC, однако после начала кризиса на Украине дальнейшее финансирование оказалось под вопросом. Осенью 2015 года стало ясно, что китайский фонд Шелкового пути приобретет порядка 10% акций, что сделало более вероятным выделение новых кредитов. Банки ExIm Bank и China Development Bank, предоставляющие упомянутые 12 миллиардов долларов, в качестве государственных банков развития тесно связаны с Пекином. В общем и целом ямальский проект будет стоить 27 миллиардов долларов, из которых до 19 миллиардов приходится на внешние источники.

Почему лишь сейчас?

Собственно говоря, удивительно, что самый крупный в мире экспортер энергоносителей и один из крупнейших потребителей энергии, имеющие к тому же общую границу, не обратились друг к другу раньше. Российская оружейная промышленность также получает выгоду: Пекин первым из зарубежных клиентов хочет закупить российскую систему ПВО C-400 заказал 24 истребителя Су-35. Кроме того, Китай хотел бы принять участие в финансировании строительства высокоскоростной железнодорожной магистрали между Москвой и городом на Волге Казанью и нацелен на заключение договора на производство поездов.

Сложнее сотрудничество продвигается там, где деловые партнеры вынуждены искать друг друга сами, а не по государственной указке. Вначале у западных фирм велико было опасение быть оттесненными на второй план дальневосточными конкурентами. С течением времени эти опасения стали более относительными. Очевидно, что китайские фирмы не готовы соглашаться на «дружеские цены» российских партнеров и ведут жесткий торг. В последнее время говорилось лишь об одном крупном проекте — строительстве центра обработки данных в Иркутской области, в котором задействован и китайский концерн Huawei.

В российских банковских кругах жалуются на то, что китайские кредитные институты при выдаче кредитов весьма сдержаны и не хотят рисковать, вступая в конфликт с санкциями Запада. Для этого им слишком важен беспрепятственный доступ в особенности к американской финансовой системе. Здесь же и проблемы практического характера, такие как правовые барьеры при финансовых транзакциях, и психологические преграды: с одной стороны, Москва хотела бы за счет китайских финансов оживить слаборазвитый российский Дальний Восток; с другой стороны, велики опасения потери контроля над скудно населенным регионом.

Проблемы равны для всех

Чтобы быть максимально привлекательной для Китая, Москве, очевидно, следует работать над развитием инвестиционного климата так, как этого требуют западные фирмы. Правда, при опросе экономических консультантов, проведенном консалтинговой компанией Ernst & Young среди 140 ведущих китайских фирм в мае 2015 года, больше половины опрошенных высказались в том плане, что Россия является привлекательным рынком. Однако больше половины тех, кто уже присутствует на российском рынке, наибольшими препятствиями назвали следующие факторы: правовая ненадежность, отсутствие инвестиционных гарантий, коррупция и геополитические проблемы России с Западом.

Оригинал публикации: Die neue Nüchternheit
Опубликовано 05/05/2016 12:49
http://inosmi.ru/politic/20160507/236437017.html

ВЗГЛЯД

Торговля России с Китаем снова набирает обороты
 
10 февраля 2017, 18:01

Текст: Ольга Самофалова

Крайне негативная тенденция падения российско-китайской торговли переломлена. Январь оказался в этом смысле показательным: впервые за последние годы товарооборот между странами вырос, причем сразу на треть. Но самое интересное даже не это. Группой российских товаров с наиболее растущим спросом в Китае оказались отнюдь не энергоносители.

Торговый оборот между Россией и Китаем в январе вырос на 34% в годовом выражении – до 6,5 млрд долларов, говорится в обнародованном в пятницу докладе Главного таможенного управления КНР. Экспорт из Китая в Россию увеличился на 29,5%, составив 3,4 млрд долларов, импорт в КНР вырос на 39,3% – до 3,1 млрд долларов.

«Если с Россией Китай наращивает торговлю, то вот со своими традиционными крупными партнерами, ЕС и США, наоборот, сокращает»
Если два года назад и экспорт России, и импорт КНР демонстрировали снижение, то теперь наметилась уверенная тенденция к росту, отмечает ведущий специалист инвестиционного банка «Цзючжоу чжэньцюань» Дэн Хайцин, передает ТАСС. «В этом плане 2014–2016 гг. стали переходным периодом, когда во внешней торговле нашей страны произошли кардинальные изменения», – прокомментировал ситуацию эксперт.

В целом за минувший год впервые за несколько лет товарооборот между Россией и Китаем снова показывает рост. Он вырос на 2,2% по сравнению с 2015 годом и составил 69,53 млрд долларов, по данным таможни Китая. Импорт из Китая в Россию вырос на 7,3% – до 37,23 млрд долларов (для сравнения: в 2015-м было падение на 20%). Экспорт России, правда, немного снизился в прошлом году – на 3,1%, до 32,2 млрд долларов. Однако падение существенно замедлилось: в 2015 году наш экспорт сократился более чем на треть. И данные января дают основания говорить о том, что в этом году российский экспорт в КНР может показать твердый рост.

Если с Россией Китай наращивает торговлю, то вот со своими традиционными крупными партнерами, ЕС и США, наоборот, сокращает. Товарооборот между Китаем и ЕС в прошлом году упал на 3,1%. Хотя в деньгах это по-прежнему крупнейшие торговые партнеры, которые наторговали в прошлом году почти на 550 млрд долларов. США – на втором месте для Китая по объему торговли, которая также снизилась (почти на 7% в 2016-м) и составила около 520 млрд долларов.

У российско-китайского сотрудничества снова появился шанс выполнить поставленную ранее цель. А именно – довести к 2020 году двусторонний товарооборот до 200 млрд долларов.

Улучшение ситуации в торговле с Россией китайский эксперт Дэн Хайцин объясняет «упорядочиванием монетарной политики Китая и оптимизацией контрольно-регулирующих механизмов». И, конечно, росту импорта помогает снижение курса юаня по отношению к доллару.

Для России падение цен на нефть, как и девальвация рубля, «обернулись открытием новых возможностей для российских товаров на китайском рынке», говорил глава дипломатической миссии РФ в Пекине Андрей Денисов. В итоге по целому ряду товарных позиций, в частности по поставкам машинотехнической продукции, РФ оказалась «в зоне конкурентоспособности».

Однако российский рубль девальвировал еще в 2014 году, но экспорт в КНР все равно падал. Что же изменилось в 2016-м? Для успеха наших экспортеров удобен не просто слабый рубль, но еще и рубль стабильный, и именно в 2016 году мы наблюдали стабильно, и при этом не слишком быстро крепнущую национальную валюту, объясняет шеф-аналитик ГК TeleTrade Петр Пушкарев.

Кроме того, снизилась до разумных размеров инфляция, а Банк России подтвердил приверженность политике плавающего курса. «Все это помогает компаниям, которые нашу продукцию готовы или намерены импортировать, либо настроены планировать совместные проекты – рассчитать заранее издержки, выгоду от торговых операций, распланировать поставки, в том числе и возвращается на новом уровне идея роста взаиморасчетов в рублях и юанях», – добавляет Пушкарев.

Кроме того, требовалось время, чтобы сформировать инфраструктуру, цепочку поставок и усилить деловые связи между странами, добавляет первый вице-президент «Опоры России» Павел Сигал.

«Мы поддержали свое сельское хозяйство и смогли серьезно нарастить производство зерновых, а Китаю нужно зерно, а значит, на границе строится огромный зерновой хаб», – указывает Пушкарев. Активно заработала в регионах система Российского экспортного центра, которая выявляет потенциальные точки роста экспорта и поддерживает их на всех этапах, вплоть до заключения контракта, добавляет он.

Энергетическое сотрудничество

В настоящий момент более 50% российского экспорта в Китай приходится на энергоносители. Хотя еще несколько лет назад доля нефти и газа составляла более 70%. При этом поставки российских энергоносителей не снизились, а, наоборот, растут.

В прошлом году Россия даже впервые за все время наблюдений обошла Саудовскую Аравию, став главным поставщиком нефти в Китай. У России есть все шансы закрепить лидерство. В частности, Пекин активно готовит инфраструктуру для увеличения приема нефти из России с 1 января 2018 года по нефтепроводу Сковородино – Мохэ – Дацин. На пике они вырастут до 30 млн тонн в год. Плюс вырастут поставки российской нефти через территорию Казахстана – дополнительно на 70 млн тонн в год с 2017 по 2023 г.

В перспективе будут расти и поставки газа в Китай, которые идут в виде СПГ. Но в 2019 году должны будут начаться поставки газа по «Силе Сибири – 1» (восточный маршрут). А следом стороны должны договориться о поставках газа по западному маршруту – «Сила Сибири – 2».

Кроме того, Россия продает Китаю каменный уголь. Ведутся переговоры с китайскими партнерами о газификации каменного угля, о производстве химической продукции на основе углеводородного сырья для использования и на китайском, и на российском рынке, в перспективе – и в третьих странах. Есть перспективы и по электроэнергии, если будет расти спрос в КНР.

Несырьевой экспорт

Еще в 2015 году Россия сумела нарастить экспорт машиностроительной продукции в Китай на 13%, до 2,14 млрд долларов против 1,89 млрд в 2014-м. В 2016 году тенденция закрепилась. Только за семь месяцев прошлого года экспорт вырос на четверть в денежном выражении. За последние годы в Китае появилось много предприятий, которые оснащаются российским оборудованием. Машиностроение стало крупнейшей точкой роста несырьевого экспорта России в Поднебесную.

Например, Россия активно поставляет турбины, малотоннажное оборудование для СПГ и другое энергетическое оборудование, специальное оборудование для космических и атомных проектов и другое. Одними из крупнейших экспортеров оборудования в Китай являются, в частности, Росатом, Уральский турбинный завод, Объединенная двигателестроительная корпорация, «Силовые машины» и другие. Плюс, конечно, Пекин традиционно закупает российский лес-кругляк и цветные металлы.

Впрочем, стремительно растет и доля агросектора в структуре экспорта. «Российская продукция пользуется успехом на внутреннем рынке Китая. Вероятнее всего, именно экспорт сельскохозяйственной продукции в Китай будет в ближайшие годы стремительно увеличиваться. Сейчас росту экспорта мешает отсутствие необходимой инфраструктуры и налаженной системы поставок», – говорит Павел Сигал.

По данным российского экспортного центра, за 11 месяцев 2016 года экспорт сельскохозяйственной продукции составил около 11%, или 1,5 млрд долларов, что на 8% больше, чем годом ранее. Основными продуктами торговли являются мороженая рыба, подсолнечное масло и соя.

Традиционно Китай покупает много рыбной продукции, моллюсков и ракообразных, лососевых, тихоокеанской трески и сельди. Но в последние два года наблюдается взрывной рост экспорта российского растительного масла, меда, шоколада и пива. Китайцы также полюбили российское мороженое, что показывает небывалый рост его поставок в страну.

После очень долгих переговоров в декабре 2015 года Китай открыл свой рынок для российского зерна. Правда, пока границы открыты только для Сибири и Дальнего Востока, и надо еще снять ограничения для европейской части. Но уже это позволило нарастить объемы торговли. По оценкам Российского зернового союза, через 2–5 лет Россия сможет поставлять в Китай 3 млн тонн зерна.

В Китае действительно наблюдается рост спроса на высококачественные продукты из России. Новой точкой роста экспорта должен стать экспорт мяса птицы и свинины.

http://vz.ru/economy/2017/2/10/857473.html

Project Syndicate, США

Переосмысление будущего Китая

27.05.2017
Стивен Роач (Stephen S. Roach)

На протяжении последних семи лет я читаю в Йельском университете пользующийся популярностью курс под названием «Будущий Китай». С самого начала основное внимание в этом курсе удалялось вопросам переходного периода в современной китайской экономике — её перехода от модели производителя, которая долгое время была успешной, к модели, опирающейся в большей степени на потребление домохозяйств. В лекциях рассматриваются также угрозы и перспективы, возникающие в ходе этой ребалансировки, и её последствия для стабильного развития экономики Китая и мира в целом.

Многие важные элементы переходного процесса в Китае встали на своё место (особенно это касается быстрого роста сектора услуг и ускорения процесса урбанизации), однако сейчас наблюдается явно новый и очень важный поворот. Китай, похоже, стал превращаться из пользователя глобализации в её двигателя. Новый Китай повышает ставки на свою связь с интегрированным миром, благодаря чему возникают новые риски и перспективы.

Признаки поворота появились ещё несколько лет назад. Стратегический сдвиг во многом стал следствием личной инициативы председателя КНР Си Цзиньпина, в частности, его внимания к идее «китайской мечты». Изначально эта мечта была некой националистической мантрой: речь шла о восстановлении сил, благодаря которому Китай вернёт себе былую роль на глобальной сцене, соизмеримую со статусом второй по размерам экономики мира.

Однако сейчас «китайская мечта» обретает форму конкретного плана действий, в центре которого находится программа «Один пояс, одна дорога» (OBOR). Это амбициозная, панрегиональная инициатива в сфере инфраструктуры, которая сочетает экономическую помощь с демонстрацией геостратегической силы и опирается на новый набор «китаецентричных» финансовых учреждений — на Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Новый банк развития стран БРИКС, фонд «Шёлковый путь».

Для тех из нас, кто изучает экономическую трансформацию Китая, такое развитие событий трудно назвать заурядным. И хотя переходный процесс ещё продолжается, я бы сделал акцент на трёх предварительных выводах по этому поводу.

Во-первых, Китай не совершил полный разворот. Я — экономист, и мне свойственно делать слишком большой акцент на экономических моделях и на идее о том, будто власти могут переключаться с одной модели на другую. Однако реальность не является такой чёрно-белой — ни в Китае, ни в какой-либо другой стране.

Руководство Китая, по сути, признает сейчас, что стратегия роста, основанного на потреблении, оказалась труднее в реализации, чем предполагалось изначально. С 2010 года доля потребления в ВВП выросла всего лишь на 2,5 процентных пункта. Это намного меньше роста личных доходов, которого можно было бы ожидать после повышения доли сектора услуг в ВВП на 7,5 процентных пункта и доли городского населения с высокими зарплатами в составе населения — на 7,3 процентных пункта за тот же период.

Такое расхождение объясняется в основном «дырявой» системой социальной защиты, которая стимулирует высокий уровень сбережений на чёрный день из-за страхов за будущее. Тем самым тормозится рост дискреционного потребления. Хотя Китай сохраняет верность стратегии дальнейшей урбанизации и развития сектора услуг, он решил обратиться к новому внешнему источнику экономического роста для компенсации дефицита внутреннего спроса.

Во-вторых, глобальный «натиск» Китая обладает многими чертами старой модели производителя. Он позволяет перенаправить избыток внутренних мощностей, вызывающий растущую тревогу, на удовлетворение инфраструктурных потребностей проектов OBOR. При этом он опирается на госпредприятия в качестве двигателя данных инвестиций, что тормозит давно назревшие реформы в этом раздутом сегменте китайской индустрии.

Оборотной стороной новоявленной поддержки производственной модели роста стало снижение приоритета стратегии роста, основанного на потреблении. В ежегодном «Рабочем докладе» премьер-министра Ли Кэцяна (это программный документ по вопросам экономической политики) акцент на структурной трансформации, движимой потреблением, снижается на протяжении уже двух лет (в 2016 и 2017 годах эта задача была поставлена на третье место, при этом так называемые меры на стороне рыночного предложения получили более высокий приоритет).

В-третьих, новый глобальный подход Китая отражает изменения в управлении страной. И консолидация власти Си Цзиньпином является лишь частью более широкой картины. Перенос центра принятия экономических решений из Комиссии по национальному развитию и реформам при Госсовете в так называемые малые руководящие группы КПК имеет особенно важное значение, так же как и начатая антикоррупционная кампания, усиление цензуры в интернете и введение нового регулирования для неправительственных организаций.

В централизации власти трудно не увидеть иронии. Дело в том, что ранее Си Цзиньпин обещал порвать с глубоко укоренившимися властным блоками, а в объявленных в ноябре 2013 году на Третьем пленуме ЦК КПК реформах акцент делался на предоставлении более важной роли рынкам.

Однако в новом усилии Китая есть и более глубокая ирония. Он начат на фоне популистской реакции антиглобалистов, охватившей многие развитые страны. Обладая экономикой производителя, Китай долгое время получал самые большие выгоды от глобализации как с точки зрения роста экономики, ориентированной на экспорт, так и с точки зрения снижения бедности, благодаря применению избыточной рабочей силы. Такой подход сейчас зашёл в тупик из-за нарастающего внутреннего дисбаланса в Китае, посткризисного торможения глобальной торговли и роста протекционистских настроений, мишенью которых является Китай. В результате новые попытки Китая получить дополнительный толчок с помощью глобализации наталкиваются на серьёзные проблемы.

Появление более глобального Китая имеет важные последствия и для китайской внешней политики. Территориальные споры в Южно-Китайском море особенно заметны, однако рост присутствия Китая в Африке и Латинской Америке тоже начинает привлекать повышенное внимание. Новая стратегия страны поднимает возможно самый важный вопрос из всех: сможет ли Китай занять место гегемона, освободившееся после того, как президент США Дональд Трамп провозгласил изоляционистский подход под лозунгом «Америка прежде всего»?

Будущий Китай обретает черты страны с большей ориентацией на внешний мир, с большей напористостью и с большей концентрацией власти, чем я предвидел, когда начинал читать данный курс в 2010 году. Одновременно создаётся впечатление, что Китай стал менее привержен программе рыночных реформ, касающихся стимулирования личного потребления и реструктуризации госпредприятий. Трудно судить, изменит ли это результат «ребалансировки» Китая. Я надеюсь, что это не так. Впрочем, именно благодаря таким сюжетам и интересно преподавать прикладной курс, в котором приходится следить за постоянно меняющимся объектом исследования.

Стивен Роач — бывший председатель и главный экономист Morgan Stanley Asia. Он — старший советник в Институте международных отношений имени Джексона и старший лектор в Школе менеджемента в Йельском университете, а также автор работы «Несбалансированность: взаимозависимость Америки и Китая».

http://inosmi.ru/politic/20170527/239452095.html
Оригинал публикации: Rethinking the Next China
Опубликовано 25/05/2017 13:05

РИА НОВОСТИ

В Китае начала работать крупнейшая спутниковая система навигации

08:40, 28.05.2017

ПЕКИН, 28 мая – РИА Новости, Анна Раткогло. Китай запустил в работу свою крупнейшую спутниковую систему навигации и позиционирования, которая должна обеспечить более подробное определение местоположения, сообщает телеканал CGTN со ссылкой на замначальника Государственного управления геодезии и картографии КНР (NASG) Ли Вэйсэня.

По информации NASG, новая система состоит из 2700 базовых станций спутниковой навигации, одного общенационального и 30 провинциальных центров обработки и передачи данных.

Власти страны рассчитывают не только предоставить наиболее подробный сервис навигации для отдельных пользователей, но и значительно улучшить организацию и регулирование дорожного движения в населенных пунктах, в особенности, в крупных городах.

https://ria.ru/technology/20170528/1495243323.html

Жэньминь жибао, Китай

Результаты встречи Си Цзиньпина и Дональда Трампа

10.11.2017

Председатель КНР Си Цзиньпин и президент США Дональд Трамп, который находится в Китае с визитом, провели обмен мнениями, достигли важных договоренностей в разных сферах. Встречи и переговоры дали продуктивные результаты.

1.Сотрудничество — единственный правильный выбор для КНР и США

Встреча Си Цзиньпина и Трампа задала тон китайско-американским отношениям. Стороны отметили, что сотрудничество является единственным правильным выбором для двух стран, обоюдный выигрыш будет способствовать лучшему будущему.

2. Стороны согласны укреплять контакты на высоком уровне между разными ведомствами двух стран

Стороны согласны укреплять контакты на высоком уровне между разными ведомствами двух стран, выявлять роль четырех диалоговых механизмов, развивать связи и сотрудничество в торгово-экономической, военной, правоохранительной и гуманитарной сферах, усиливать координацию и взаимодействие по важным международным и региональным вопросам.

3. Американская сторона придерживается политики одного Китая

Тайваньский вопрос является самым важным и щекотливым в китайско-американских отношениях, а также затрагивает политическую базу двусторонних связей. Председатель КНР Си Цзиньпин выразил надежду на то, что американская сторона будет продолжать придерживаться принципа одного Китая, предотвращать ухудшения двусторонних отношений. Трамп четко отметил, что американское правительство будет твердо придерживаться политики одного Китая.

4. Страны заключили сделки на рекордную сумму в более 250 миллиардов долларов

В ходе визита американского президента в Китай страны подписали торговые контракты и двусторонние инвестиционные соглашения на сумму более 250 миллиардов долларов. Эта цифра стала рекордной в китайско-американском торгово-экономическом сотрудничестве, а также поставила новый рекорд в истории торгово-экономического взаимодействия в глобальном масштабе.

Стороны добились продуктивных результатов в торговле, поддерживают широкое сотрудничество в энергетической, экологической, культурной, фармацевтической и инфраструктурной сферах, а также по линии «Одного пояса, одного пути», в трехстороннем взаимодействии и в области промышленных баз.

5. Страны согласны расширять сотрудничество в торгово-экономической, инвестиционной и энергетической сферах

Китай и США согласны расширять сотрудничество в торгово-экономической, инвестиционной и энергетической сферах. Страны будут поддерживать контакты для планирования двустороннего взаимодействия на год или более длительный срок.

Китай и США готовы усиливать координацию действий в финансовой, валютной и курсовой политике.

6. Страны будут прикладывать усилия для углубления контактов и диалога между разными уровнями вооруженных сил

Руководители двух стран подчеркнули важность военных связей, они будут прикладывать усилия для углубления контактов и диалога между разными уровнями вооруженных сил.

Стороны согласились в течение года провести первый диалог между объединенными штабами вооруженных сил двух стран, а также практические учения по оказанию гуманитарной помощи и общение.

7. Страны будут усиливать взаимодействие в кибербезопасности

Китай и США согласились продолжать выполнять пять договоренностей в сотрудничестве в области сетевой безопасности, которые были достигнуты в 2015 году. Страны будут углублять взаимодействие в борьбе с кибертерроризмом и детской порнографией в Интернете, мошенничеством через электронные письма, а также сетевой кражей дел предприятий о правах на интеллектуальную собственность.

8. Страны будут прикладывать усилия для стимулирования взаимных поездок учащихся

Китайская сторона будет осуществлять «План по краткосрочному обучению лучших американских учащихся», в последующие четыре года для американских студентов будет выделено 10 тыс. стипендий.

Ежегодно стороны будут проводить конкурсы молодых новаторов, более того, в двух странах будут установлены «Центры по общению молодых новаторов КНР и США».

9. Страны будут продвигать сотрудничество в научно-технической и культурной сферах

Китай и США продлили «Договор о научно-техническом сотрудничестве».

Страны планируют провести совместную Конференцию по сотрудничеству в области окружающей среды, прикладывать усилия для поддержания строительства эффективного общения и сотрудничества между художественными и культурными учреждениями двух стран. Вместе с этим, также планируется проводить мероприятия по культурному обмену.

10. Страны согласны продвигать сотрудничество в области здравоохранения

Руководители КНР и США также согласились продвигать сотрудничество в области предотвращения распространения СПИДа и других инфекционных болезней.

11. КНР и США поддерживают сохранение мира и стабильности в районе Южно-Китайского моря

Лидеры двух стран выступили за мир и стабильность в районе Южно-Китайского моря. В соответствии с международным правом, а также Конвенцией ООН по морскому праву от 1982 года, все споры должны решаться путем мирных переговоров и диалога.

Стороны поддерживают свободу плавания и полетов разных стран в соответствии с международным правом, готовы развивать диалог и сотрудничество в сфере защиты морской среды.

12. Страны прикладывают усилия для стимулирования мира, стабильности и процветания в АТР

Руководители Китая и США подчеркнули необходимость прикладывать усилия для стимулирования мира, стабильности и процветания в АТР, приняли решение продолжать изучать основные принципы межгосударственного взаимодействия.

13. Страны намерены продвигать сотрудничество для осуществления цели денуклеаризации Корейского полуострова

Китай и США согласились прикладывать усилия для поддержания международной системы нераспространения ядерного оружия, а также не признавать ядерный статус КНДР.

Стороны согласились поддерживать контакты относительно развития ситуации на Корейском полуострове, а также мер, которые необходимо будет предпринять Китаю и США по этому вопросу. Более того, страны будут продолжать углублять общение и взаимодействие через существующие механизмы. Стороны подчеркнули необходимость решения проблемы Корейского полуострова путем диалога и переговоров, вместе с этим, они будут прикладывать усилия для сохранения мира и стабильности на полуострове.

14. Страны согласны продвигать сотрудничество в борьбе с терроризмом

Китай и США выступают против терроризма в любой форме, они согласились развивать сотрудничество в борьбе с терроризмом на базе взаимной выгоды, в том числе осуществлять обмен разведывательной информацией.

Стороны согласились оказать помощь Ираку, поддерживать мирное восстановление и стабильность в этой стране.

15. КНР и США согласны разворачивать совместные действия по погоне за беглецами

Стороны планируют продолжать проводить регулярные встречи и создать рабочую группу, определить важные акты, сократить число беглецов, скрывающихся в Китае или США соответственно. В связи с этим, страны согласились как можно быстрее утвердить список беглецов, скрывающихся в США, а также развернуть совместную деятельность в этой сфере.

http://inosmi.ru/politic/20171110/240736576.html
Оригинал публикации: Результаты встречи Си Цзиньпина и Дональда Трампа
Опубликовано 10/11/2017 14:09