Граф Милорадович: слуга царю или вождь декабристов?
Иван КРЫЛОВ
В декабре исполняется 190 лет восстанию декабристов. Но до сих пор мы открываем новые, неизвестные подробности этой трагической страницы русской истории. Этот человек, прославивший Россию в первой четверти XIX века, по своему менталитету был последним представителем XVIII столетия, блистательного века Екатерины, когда в одночасье возникали и рушились выдающиеся карьеры, плелись изощренные интриги и головокружительные любовные романы.
"Над нами Бог, победа с ним..."
Его предки были политэмигрантами из Герцеговины - при Петре I после неудачного восстания против турок-османов они бежали в Россию. Отец нашего героя - Андрей Милорадович - дослужился до наместника Малороссии.
Михаил Андреевич Милорадович родился в 1771 году. По обычаям того времени его еще в детстве записали сержантом в гвардию. Однако затем Михаила послали учиться в университеты Геттингена и Кенигсберга, где он слушал лекции великого Иммануила Канта. Он изучал военные науки в Страсбурге и Меце - лучших военных училищах того времени. В Париже был представлен королю Людовику XVI и Марии-Антуанетте.
В возрасте семнадцати лет Милорадович принял боевое крещение в войне со Швецией.
Красивый, веселый и остроумный собеседник, он пользовался успехом в петербургском высшем обществе. Заядлый танцор, он не пропускал ни одного придворного бала. Мазурку танцевал, как никто другой...
В 1797 году император Павел I производит Милорадовича в полковники, а менее чем через год назначает шефом Апшеронского мушкетерского полка. Генералом Михаил Андреевич стал в 27 лет.
В октябре 1798 года полк Милорадовича в составе армии А.В.Суворова направился в Италию для борьбы с французами. Уже в первом бою при селении Лекко молодой генерал проявил необыкновенную храбрость и находчивость. В сентябре 1799 года удар отряда Милорадовича предопределил разгром неприятеля на подступах к Сен-Готардскому перевалу.
Год, проведенный Милорадовичем под начальством Суворова, стал для него хорошей школой. А прославленный полководец называл его наряду с П.И.Багратионом своим лучшим учеником.
В 1805 году Россия вступила в новую череду войн. Командуя бригадой в составе армии М.И.Кутузова, Милорадович отличился в боях с французами у Амштеттена и под Кремсом. После Аустерлицского сражения Александр I произвел Милорадовича в чин генерал-лейтенанта.
Но европейскую славу Михаил Андреевич приобрел полтора года спустя. Летом 1807 года турецкое командование решило выбить русских из Молдавии и Валахии. В распоряжении неприятеля было два корпуса - в 40 и 13 тысяч человек. Отряд Милорадовича насчитывал лишь 4,5 тысячи штыков. Однако генерал первым перешел в наступление, атаковал корпус Мустафы-паши у селения Обилешти и разгромил его. Турки потеряли три тысячи убитыми, русские - всего триста человек.
С началом Отечественной войны Милорадовичу было поручено формирование резервных войск. Во главе 15-тысячного отряда ополченцев он присоединился к главной армии перед Бородином. Во время сражения командовал 2-м и 4-м корпусами. Действовал, как отмечал Кутузов, "с необыкновенным духом и отличной храбростью".
"Вот он, на прекрасной, прыгающей лошади, сидит свободно и весело. Лошадь оседлана богато: чепрак залит золотом, украшен орденскими звездами. Он сам одет щегольски, в блестящем генеральском мундире; на шее кресты (и сколько крестов!), на груди звезды, на эфесе шпаги горит крупный алмаз... Средний рост, ширина в плечах, грудь высокая, холмистая, черты лица, обличающие происхождение сербское, - вот приметы генерала приятной наружности, тогда еще в средних летах. Довольно большой сербский нос не портил лица его, продолговато-округлого, веселого, открытого..."
Эти слова были написаны к 27-й годовщине Бородинского сражения его участником - полковником Федором Глинкой (с этим персонажем мы еще не раз встретимся).
Французы сравнивали Милорадовича с самым смелым из своих маршалов - Мюратом. Рассказывали, что однажды Милорадовичу донесли, что Мюрат под обстрелом русских егерей пил шампанское. Милорадович приказал поставить впереди русских постов легкий походный стол и не только выпил шампанского, но и съел обед из трех блюд.
За стремительность марш-бросков Милорадовича называли "крылатым". Кутузов писал: "Ты ходишь скорее, чем ангелы летают". "Чтоб быть везде при вашем превосходительстве, надобно иметь запасную жизнь", - говорил крайне ревнивый к чужой славе генерал А.П.Ермолов.
"Он прикрывал отступление Кутузова от Москвы до Тарутина, в сражении под Тарутином командовал всею кавалериею, а затем участвовал в сражении под Малоярославцем. Когда же французская армия, отброшенная назад, бежала по Большой Смоленской дороге, Милорадович был одним из неутомимейших ее преследователей", - писал в своем очерке о полководце Николай Лесков.
22 октября Милорадович разбил под Вязьмой соединенные корпуса принца Богарне, Понятовского, Нея и Даву, на плечах которых ворвался в Дорогобуж, сражался под Красным, у Березины, гнал французов до Вильны. 20 января 1813 года он принудил к сдаче Варшаву. В апреле вступил в Дрезден.
Глогау, Кульм, Люцен, Бауцен... В Битве народов под Лейпцигом Милорадович командовал гвардией. За победу его наградили орденом Андрея Первозванного. 16 мая 1813 года он разгромил французов при Рейхенбахе и стал графом Российской империи. В день взятия Парижа командовал всеми резервами союзных войск, за что получил крест австрийского ордена Марии-Терезии и прусский орден Черного Орла. Такого иконостаса наград в XIX веке не было ни у одного военачальника...
О Милорадовиче сохранилось неимоверное количество анекдотов и легенд. Похоже, что некоторые из них сочинялись в его походной канцелярии - задолго до нашего века генерал понял необходимость пиара. Им занимался личный адъютант Милорадовича (и замечательный литератор) Федор Глинка.
В 1813 году солдаты русской армии распевали сочиненную Ф.Н.Глинкой "Авангардную песнь":
Здесь Милорадович пред строем,
Над нами Бог, победа с ним;
Друзья, мы вихрем за героем
Вперед... умрем иль победим!
После войны Михаил Андреевич был назначен командиром Отдельного гвардейского корпуса. А в 1818 году занял одно из первых мест в имперской иерархии, став петербургским военным генерал-губернатором. В ведении Милорадовича находилась вся жизнь столицы: от Тайной экспедиции до Театрального управления. Занимался он и благоустройством города, организацией увеселений (например, ежегодных Екатерингофских праздников). Его любили за доброту и сострадание. Известно, например, что он ходатайствовал перед царем за молодого Пушкина, обвиненного в вольнодумстве (а пушкинисты вот уже второе столетие ищут "Тетрадь Милорадовича" - сборник эпиграмм, написанных поэтом в кабинете генерал-губернатора). Пушкин отплатил Милорадовичу, увековечив его подвиг в "Медном всаднике":
...В опасный путь средь бурных вод
Его пустились генералы
Спасать и страхом обуялый,
И дома тонущий народ...
Во время катастрофического наводнения в Петербурге 7 ноября 1824 года Милорадович лично спас несколько десятков человек, а потом превратил свой дом в приют для пострадавших: там жило и столовалось одновременно до 250 человек.
А.И.Герцен, часто видевший Милорадовича в детстве среди друзей своего отца, писал: "...храбрый, блестящий, лихой, беззаботный, десять раз выкупленный Александром из долгов, волокита, мот, болтун, любезнейший в мире человек, идол солдат..."
Действительно, расточительность и щедрость графа не знали границ, отчего он всегда был по уши в долгах. Рассказывали, что Александр I, пожелавший поддержать генерала, подарил ему книгу, в которую вложил 20 тысяч рублей, со словами: "Вы, граф, прочтете ее с интересом". Через некоторое время на вопрос, понравилась ли Милорадовичу книга, император получил ответ: "О да! Я с нетерпением жду второй том".
Милорадович не был женат, но имел репутацию записного сердцееда. Говорили, что он был влюблен в фаворитку императора Марию Нарышкину и даже пользовался ее благосклонностью. Но его настоящей дамой сердца была балерина Екатерина Телешова, ученица Шарля Дидло и прима петербургского Большого театра. Она танцевала в балетах "Зефир и Флора", "Руслан и Людмила", "Возвращение из Индии". Александр Грибоедов посвятил ей знаменитые стихи: "О кто она? Любовь, харита..." (Кстати, именно у Грибоедова Милорадович танцовщицу и отбил - некоторые считают, что в отместку драматург вывел своего счастливого соперника под личиной Скалозуба в "Горе от ума": "хрипун, удавленник, фагот, созвездие маневров и мазурки"; Милорадович по этой же причине запретил постановку пьесы в Петербурге.)
"Волокита, мот, болтун, любезнейший в мире человек...". Смеем утверждать - это была только внешняя оболочка нашего героя. Милорадович был опытным царедворцем ("Человек, при дворе ловкий", - отзывался о нем Ермолов). Он мог быть и весьма жестким политиком. Особенно отчетливо это проявилось в событиях конца 1825 года.
Неизвестный переворот
19 ноября 1825 года в Таганроге скончался император Александр I. Согласно его манифесту, следующим государем становился великий князь Николай Павлович. Однако Александр, написав завещание, спрятал его от всех. По мнению В.О.Ключевского, "ничем разумным нельзя объяснить ту таинственность, в какую облечено было распоряжение о престолонаследии".
Думается, Александр вовсе не собирался пускать завещание в ход. Это была его страховка. Дело в том, что император, получивший престол в результате цареубийства, сам всю жизнь боялся заговоров.
"О заговоре кричали на всех перекрестках", - писал Пушкин. И это не было поэтическим преувеличением. Опасаясь измены, Александр I до последнего своего часа тасовал колоду приближенных. Даже за преданным Аракчеевым было установлено тайное наблюдение.
Но самые большие опасения у Александра вызывали его братья. Именно поэтому он удалил из Петербурга Константина, сделав его наместником Польши, а Николая подчеркнуто не допускал до государственных дел.
Завещание было хорошим ходом - для Константина участие в заговоре становилось бессмысленным, а Николай, который о секретном документе не знал, считал, что между ним и престолом непреодолимой преградой стоит фигура старшего брата...
...Историки до сих пор ломают голову над вопросом: почему в ноябре 1825 года Николай Павлович присягнул Константину, ввергнув империю в хаос "междуцарствия"?
По сути дела, это был военный переворот. Переворот, организованный графом Милорадовичем.
Незадачливый "диктатор" декабристов князь С.П.Трубецкой в своих мемуарах рассказал, что "как только Николай получил известие о болезни императора, пригласил к себе Милорадовича и представил, что в случае кончины императора он... должен наследовать. Милорадович ответил наотрез, что великий князь Николай не может и не должен никак надеяться вступить на престол". "Войско припишет дело измене, и гвардия решительно откажется принести присягу", - объявил генерал-губернатор.
Другими словами, Милорадович почти открыто обвинил Николая в заговоре... И, пригрозив бунтом гвардии, которая всецело ему подчинялась, не оставил ему никаких шансов. Генерал-губернатор действовал не один: его поддержали гвардейские генералы А.Л.Воинов и К.И.Бистром (позднее Николай припомнит им "довольно странное, даже непозволительное" поведение 14 декабря, когда они, по сути, ничего не сделали, чтобы помочь императору подавить мятеж).
Интересный диалог приводит в своих воспоминаниях Р.М.Зотов, служащий Театрального управления. Известный драматург князь А.А.Шаховской спросил Милорадовича:
- Если Константин Павлович настоит на своем отречении, ваша присяга будет как бы вынужденная. Вы очень смело поступили.
- Имея шестьдесят тысяч штыков в кармане, можно говорить смело, - ответил генерал-губернатор.
Не исключено, что именно этот "довод" Милорадович привел и Николаю, чем до смерти напугал великого князя. Во всяком случае, когда фельдъегерь привез известие о кончине Александра I, Николай беспрекословно присягнул Константину (а Милорадович сразу же оформил присягу в письменном виде). Немедленно к присяге (еще до всякого официального решения!) был приведен столичный гарнизон. На заседании Государственного совета Милорадович решительно возражал против ознакомления с последней волей Александра I: "У нас уже есть император". Когда высшие сановники все же вскрыли запечатанный конверт с завещанием, ничего сделать было уже нельзя. "Всюду чиновники присягали просто по прямому распоряжению вышестоящего начальства, и совершенно незаконная присяга не встречала ни малейшего сопротивления. Словом, все происходило так, как и было бы, если бы Константин совершал государственный переворот, в подготовке которого его и подозревали", - пишет историк.
Соглашение о передаче престола Николаю было тайным и осуществлено могло быть лишь по доброй воле Константина. Именно на этом и строил свою интригу Милорадович. Он рассчитывал склонить цесаревича заявить о своих правах на престол. В этом случае Милорадович становился своего рода "серым кардиналом" нового правления.
Романтический цесаревич
Великий князь Константин Павлович повторил трагическую судьбу своего отца. В отличие от Павла он уцелел в обстановке дворцовых заговоров и интриг. Но злые языки оказались в прямом смысле слова страшнее пистолета. Его уничтожили в глазах потомков недоброжелатели (в основном из высшей петербургской знати, которую он откровенно недолюбливал). В результате о Константине мы сегодня знаем лишь то, что он более других походил на императора Павла внешностью и нравом. Однако вот мнение другого его современника - Пушкина, писавшего в декабре 1825 года: "...радуюсь восшествию на престол Константина... Он умен, а с умными людьми все как-то лучше; словом, я надеюсь от него много хорошего".
Второй сын Павла Петровича родился в Царском Селе 27 апреля 1779 года. Это было время работы над "греческим проектом" Екатерины II, целью которого было изгнание турок из Европы и восстановление Греческой империи со столицей в Константинополе. На престол византийских императоров и предполагалось возвести Константина.
Он получил отличное образование. Его учителем был знаменитый Лагарп, впрочем, в отличие от августейшего брата Константин не усвоил либеральных воззрений своего педагога.
Непременным элементом подготовки наследника престола была военная служба. В 1799 году Константин участвует в Итальянском и Швейцарском походах А.В.Суворова. (Тогда и произошло его знакомство с Милорадовичем - в своих письмах цесаревич неоднократно благодарил генерала за службу.)
Константин принимал участие во всех войнах с Наполеоном. Правда, после Аустерлица великий князь принадлежал к сторонникам мира с Францией. Но когда Наполеон напал на Россию в 1812 году, цесаревич принял командование гвардией. Сражался достойно, получив золотую шпагу "За храбрость".
С конца 1814 года Константин фактически становится наместником Царства Польского. Главную свою заботу великий князь видел в создании польской армии, которая вскоре стала лучшей в Европе.
Личная жизнь Константина не сложилась. В 17 лет его женили на принцессе Юлиане Саксен-Кобургской (перейдя в православие, она стала Анной Федоровной). В 1801 году брак распался. Великая княгиня уехала на родину и более в Россию не возвращалась. Официально было заявлено, что она отлучилась от мужа "по неизлечимой болезни для жительства в уединении". В 1820 году после развода с женой цесаревич женится на польской графине, красавице Иоанне Грудзинской, которую Александр I возвел в княжеское достоинство с титулом княгини Лович. Константин никогда не раскаивался в своем выборе и впоследствии писал: "Я ей обязан счастьем и спокойствием..."
...История не знает сослагательного наклонения. Но многим современникам Константин представлялся лучшим из возможных кандидатов на престол. Между прочим, так считал и его отец Павел I, который даровал Константину титул цесаревича еще в 1797 году - в обход старшего сына Александра! Великий князь имел немалый военный опыт и опыт управления Польшей. Многие верили, что Константин упразднит военные поселения и удалит от власти Аракчеева. Его популярность в народе была колоссальной. Любопытной иллюстрацией этого может служить следующий факт. Многие слышали о "клятве на Воробьевых горах" юных Герцена и Огарева, однако мало кто знает, что это была за клятва. А клялись они в верности "законному" наследнику престола Константину Павловичу!
Наконец, Константин имел свою "партию" из числа приближенных (в отличие от Николая, которого не любили до такой степени, что из петербургских сановников, посвященных в содержание завещания Александра, не нашлось ни одного, кто ознакомил бы с этим документом будущего императора!). Руководителем его администрации был граф Н.Н.Новосильцев, разработавший проект конституции для России - "Государственную уставную грамоту". Среди сторонников цесаревича был "проконсул Кавказа" Ермолов. А в Варшаве даже возник целый заговор приближенных к наместнику лиц, поставивших своей целью "насильно возвести его на престол".
Вообще, с Константином все обстояло очень непросто. Интересную проговорку допустил в своих воспоминаниях граф Мариоль, воспитатель детей великого князя: "После того, как события разыгрались в Петербурге, великий князь Константин признался мне, что знал о заговоре". "Стоит кинуть брандер в Преображенский полк, и все воспламенится", - говорил он своему двоюродному брату принцу Евгению Вюртембергскому в ноябре 1825 года. А Денис Давыдов писал, что "однажды цесаревич сказал некоторым из своих окружающих о возможности для него вступить на престол: "Я эту шапку и сам надеть сумею".
В ноябре 1825 года власть сама плыла ему в руки. Почему же Константин не воспользовался ситуацией, созданной Милорадовичем? По-видимому, ему вспомнилась пословица про дары данайцев. Ситуацию раскрывает его письмо матери: "Более чем когда-либо я настаиваю на своем отречении, чтобы эти господа не воображали себя вправе распоряжаться по своему усмотрению императорской короной". Действительно, оказавшись в Петербурге, Константин попал бы в крепкие объятия своих сторонников (в первую очередь - Милорадовича), из которых ему нелегко было бы выпутаться!
Для Милорадовича же вторичное решение цесаревича отказаться от престола, судя по всему, было тяжелым ударом: "Я надеялся на него, а он губит Россию", - сказал он Ф.Н.Глинке.
Заговор императрицы
Однако для генерал-губернатора не все еще было потеряно.
Дело в том, что ситуация, сложившаяся в декабре 1825 года, была на руку еще одному представителю династии Романовых - вдовствующей императрице Марии Федоровне.
Если бы Николай, встретив сопротивление гвардии, отказался от своих прав на престол (а такая вероятность сохранялась до самого вечера 14 декабря!), по закону о престолонаследии трон должен был перейти к его сыну Александру. Однако мальчику было всего семь лет. Поэтому при нем должны были назначить регента. Мария Федоровна имела все шансы управлять Россией до совершеннолетия Александра Николаевича.
Энергичная и властная, Мария Федоровна постоянно вмешивалась в государственные дела, пытаясь корректировать курс правительства. Историк К.Валишевский отмечал, что "...салон бывшей государыни часто становился центром оппозиции". Вдовствующая императрица возглавляла огромную сеть благотворительных учреждений. Сюда входили воспитательные дома и пансионы, медицинские учреждения, гимназии и коммерческие училища, Смольный институт и Царскосельский лицей. Н.М.Карамзин незадолго перед восстанием декабристов сказал о Марии Федоровне: "Вот кто мог бы теперь быть лучшим министром просвещения, а также министром финансов, судя по ее умной деятельности для воспитания юношества и управления финансами опекунского совета". Но не только знаменитый историк считал, что Мария Федоровна способна управлять страной. Императрицу поддерживали министр путей сообщения Александр Вюртембергский (ее брат), председатель Государственного совета князь П.В.Лопухин, министр финансов Е.Х.Канкрин. Своим человеком в ее салоне был и Милорадович (ходили слухи, что граф некогда был ее любовником). Если бы власть перешла к вдовствующей императрице, значение генерал-губернатора возросло бы неизмеримо.
Впрочем, тот ли, другая ли окажутся на престоле - для Милорадовича на самом деле было не существенно. Новый государь должен был стать для него лишь орудием осуществления собственных планов. Каких?
Либерал-губернатор
Милорадович был противником крепостного права. Известно, что последними словами графа было распоряжение отпустить на волю своих крепостных. Но еще задолго до этого - в конце 1819 года - генерал-губернатор просил одного из основателей общества декабристов, Николая Тургенева, составить записку, в которой бы доказывалась политическая неизбежность освобождения крестьян сверху. Впоследствии Тургенев вспоминал: "Представив мое рассуждение государю, граф Милорадович сообщил, что Его Величество имеет несколько подобных планов и намерен со временем избрать лучшее из всех... При сем Милорадович так живо осыпал меня различными ласками, что я принужден был просить его умерить его голос, ибо это происходило в Государственном совете".
Милорадович был в курсе акции, предпринятой в 1820 году группой генерал-адъютантов царя во главе с князем А.С.Меншиковым и графом А.С.Воронцовым, предложившими Александру I образовать некое общество с целью "постепенного освобождения от рабства". Но инициатива высших сановников не нашла отклика у императора. Нужно было искать иные решения.
...В 2004 году в издательстве "Астрель" вышла книга историка Владимира Брюханова "Заговор Милорадовича", в которой автор доказывает, что за спиной декабристов стоял... петербургский генерал-губернатор!
Следует отметить, что подозревать графа стали сразу же после восстания. Ничем другим нельзя было объяснить тот факт, что, имея в своем распоряжении великолепную тайную полицию, возглавляемую мастером политического сыска Фогелем (адъютант Милорадовича А.П.Башуцкий свидетельствовал: "Карманная записная книжечка графа была исписана именами заговорщиков"), лично знакомый со многими декабристами (например, несостоявшийся цареубийца А.И.Якубович считался его другом), Милорадович ничего не сделал для предотвращения мятежа!
Проследим, однако, за ходом реконструкции.
В 1818 году Милорадович назначается на должность генерал-губернатора Петербурга. В его подчинении находятся войска, расположенные на территории губернии, в том числе и Отдельный гвардейский корпус. 16 октября 1820 года происходит "семеновская история": не выдержав издевательств своего командира Ф.Е.Шварца, взбунтовался лейб-гвардии Семеновский полк. Виноваты, естественно, были власти, допустившие бунт. Милорадович в одночасье мог лишиться своих постов.
Император был убежден, что восстание Семеновского полка - дело рук тайного общества. И такое общество действительно существует - это "Союз благоденствия". На стол генерал-губернатору ложатся списки его руководителей - подробный донос сделал Михаил Грибовский, перечисливший, как он выразился, "корифеев революционной партии" поименно (первым номером в его списке значился давний знакомец Милорадовича Николай Тургенев, под вторым номером фигурировал адъютант графа Федор Глинка!).
И тут происходит самое интересное. Милорадович проводит расследование. Взбунтовавшиеся солдаты подвергаются жесточайшим наказаниям. Однако никто из членов "Союза благоденствия" не пострадал. "Объяснить этот факт логично мы затрудняемся", - признавался биограф Александра I великий князь Николай Михайлович. Вывод, который делает современный историк: именно граф Милорадович взял тайное общество под свою защиту.
К этому генерал-губернатора побуждали не только карьерные соображения. Репрессии против конспираторов неизбежно должны были спровоцировать дальнейшее "закручивание гаек" во всех областях, усиление власти Аракчеева и его сподвижников, полный крах либеральных надежд.
Генерал-губернатор идет ва-банк и сообщает наиболее активным членам тайного общества - Николаю Тургеневу и Федору Глинке, что их организация раскрыта. И требует свернуть подрывную деятельность в обмен на гарантии личной безопасности. А возможно, и некое обещание практического внедрения их теоретических разработок при первом же удобном случае. Позднее в интригу вовлекают Никиту Муравьева, который (этот момент историки объяснить затрудняются) в одночасье отказывается от своих ультрарадикальных воззрений и... начинает работать над написанием конституции. Конституции ограниченной монархии.
С помощью этой операции, которую конспирологи назвали бы "вербовкой", граф Милорадович получил возможность держать тайное общество под своим контролем. Человек, осуществлявший этот контроль напрямую, - все тот же Федор Глинка, который становится заведующим канцелярией генерал-губернатора и, как явствует из его личного дела, "употребляем был для производства исследований по предметам, заключающим в себе важность и тайну(!)".
Дальнейший ход событий известен: в январе 1821 года в Москве собирается съезд "Союза благоденствия", на котором должны быть приняты решения об активизации борьбы. Вместо этого неожиданно для рядовых членов съезд принял решение о роспуске организации.
В мае 1821 года Милорадович докладывает Александру I о своих "успехах" в деле борьбы с тайным обществом. Император решает не преследовать конспираторов: он сам был опытный заговорщик (переворот 11 марта 1801 года - лучшее тому доказательство) и прекрасно понимал необходимость существования "сдержек и противовесов" в высшем руководстве. Именно поэтому столь неожиданна была его реакция на доносы командира гвардейского корпуса князя И.В.Васильчикова и его начальника штаба А.Х.Бенкендорфа (интриговавших против Милорадовича), которые настаивали на репрессиях в отношении заговорщиков: первый был снят с должности, второй получил другой, менее важный пост.
Есть еще один факт, которому историки не уделяют особенного внимания: после 14 декабря 1825 года, когда уже шло следствие по делу декабристов, нигде не было найдено ни одного чистового варианта конституции Никиты Муравьева - ни единого экземпляра! Однако Муравьев потратил на ее написание четыре года.
На допросах он признавался: "Я полагал: 1-е. Распространить между всеми состояниями людей множество экземпляров моей конституции, лишь только оная будет мною окончена. 2-е. Произвести возмущение в войсках и обнародовать оную. 3-е. По мере успехов военных, во всех занятых губерниях приступить к... выбору Народного Веча..." Работа над конституцией была им завершена до 1825 года. Но нет ни одного свидетельства того, что ее текст был "распространен". Похоже, что этот документ существовал в единственном экземпляре. А значит, предназначался не для пропаганды. Для чего вообще может существовать один-единственный экземпляр проекта конституции? Для подписи, после которой он перестает быть проектом и становится настоящей конституцией!
В истории России уже был аналогичный случай: в 1730 году императрица Анна Иоанновна едва не подписала знаменитые "кондиции", предложенные ей Верховным советом. Возможно, что в 1825 году России предстояла новая попытка конституционной реформы.
"Мятеж не может кончиться удачей..."
Гибель Милорадовича 14 декабря 1825 года от рук П.Г. Каховского и Е.П. Оболенского до сегодняшнего дня остается одним из самых загадочных эпизодов восстания.
Если петербургский генерал-губернатор действительно был покровителем декабристов, почему он вышел на Сенатскую площадь как их противник? Дело в том, что накануне 14 декабря ему стало известно, что Николай знает о плане восстания и предпринимает соответствующие меры. Оценив соотношение сил, Милорадович понял, что вооруженное выступление не имеет шансов на успех. И решил сохранить свое положение, а для этого "прекратить" бунт, что называется, в одиночку. Но у декабристов были свои планы...
Представим себе, однако, что генерал-губернатору удалось вернуть мятежников в казармы. Смеем предположить, что дело о тайном обществе было бы спущено на тормозах - из-за вмешательства весьма влиятельных сил, находившихся в оппозиции Николаю. Несомненно, что главные заговорщики - П.И.Пестель, С.П.Трубецкой, Муравьевы - были бы отправлены в отставку, однако смертный приговор им не грозил. В результате в России появилась бы легальная оппозиция николаевскому режиму, и так "подморозить" страну, как это произошло в реальной истории, новый император попросту бы не смог.
Но, повторимся, история не знает сослагательного наклонения...
Николай I устроил Милорадовичу грандиозные похороны. Генерал-губернатор Петербурга, герой Отечественной войны и любимец гвардии, царедворец и заговорщик обрел вечный покой в Александро-Невской лавре.
