Оперные впечатления Гоголя отразились особенно в одном сравнении, в котором он говорит, что «Манилов, обвороженный фразой, от удовольствия только потряхивал головой, погрузясь в такое положение, в каком находится любитель музыки, когда певица перещеголяла самую скрипку и пискнула такую тонкую ноту, которая не в мочь и птичьему горлу».

Из переписки с Данилевским и из рассказов последнего о беспрестанных шутках Гоголя по поводу его меломании можно с некоторой вероятностью заключить, что в приведенном сравнении Гоголь должен был припоминать, между прочим, и своего неизменного спутника при посещениях оперных представлений, совершенно отдававшегося музыкальным впечатлениям. Ему Гоголь однажды писал, желая чем-нибудь побудить к некоторой аккуратности в переписке, что если он исполнит его требование, то и желудок его будет лучше варить, и «Рубини лучше петь, Гризи будет в пятьсот раз привлекательнее». В другом письме, соблазняя своего приятеля скорее приехать к нему в Рим и насладиться Рафаэлем, Гоголь уверял его, что он будет стоять перед ним «так же безмолвный и обращенный весь в глаза, как сиживал некогда перед Гризи».

Мы особенно основываемся в этом и некоторых дальнейших указаниях на признании самого Гоголя в третьем письме по поводу «Мертвых Душ» (в «Выбранных местах из переписки с друзьями»), что «в них собраны черты близких и коротко известных ему людей, а также и многих других, обратившись на себя чем-нибудь его внимание». Гоголь говорит в этом письме к неизвестному лицу: «Тут, кроме моих собственных, есть даже черты многих моих приятелей, есть и твои». …