Жак Маржерет родился в 50–е годы XVI века на востоке Франции. Долгое время принимал участие в религиозных войнах на стороне протестантов. В 1600 году он завербовался на службу в Россию. Здесь он участвовал в борьбе против Лжедмитрия I, а когда тот победил, перешел на службу к нему. В 1606 году, после смерти самозванца, капитан Маржрет вернулся домой, где издал свою книгу о России. Позже он вернулся в Россию, воевал на стороне Лжедмитрия II, затем польского гетмана Жолкевского, участвовал в подавлении мятежа москвичей против поляков. Далее Маржерет участвовал в попытке захвата русского севера англичанами, а после этого направился вновь на русскую службу. Однако князь Дмитрий Пожарский категорически отказался от его услуг, чем очень обидел капитана.
Записки Маржерета начинаются с того, что он подробно объясняет, что население России называется не московиты, а русские, приводя в пример сравнение парижанин – француз. Автор открывает своим соотечественникам практически неизвестную для них страну. И делает это живо, талантливо и ярко. Страна, представленная им, совершенно ни в чем не похожа на Францию. Прежде всего, автор описывает ее географическое местоположение, ее природу. Многие страницы произведения посвящены подробному описанию структуры государственной власти, и, насколько это ему доступно, автор знакомит читателей с историей России. Правдоподобие этих описаний достаточно относительно. В частности, Маржерет описывает астрахановское «растение–животное… именно бараны, которые вырастают из земли, соединенные с корнем как бы кишкой в две–три сажени, идущей от пупа» (5) . Такое описание, напоминающее скорее западноевропейские представления о чужих землях, которые были широко распространены в средние века, свидетельствует о том, что сведения о России Маржерет получал не только от русских, но и от западноевропейцев. Это можно предположить, поскольку в русских преданиях подобные образы встречаются крайне редко.
Основное содержание сочинения капитана посвящено военным событиям, свидетелем которых он был, описанию конкретных, знакомых ему

Запад считал правильным и прогрессивным только свое поведение, такое поведение, безусловно могла истолковаться им как низшее.
Доказывая, что Дмитрий был не поляк, не самозванец, действительно русский человек, действительно царевич, спасшийся от убийства, Маржерет приводит множество доводов. Среди этих доводов заслуживают внимания его мнение о неразумности предположения, что поляк мог выучить русский язык. «Где бы он мог его выучить, – вопрошает автор, – Россия – не свободная страна, куда можно отправиться обучаться языку и разузнать о том–то и о том–то, а затем уехать; так как сверх того, что она недоступна… все вещи там столь секретны, что весьма трудно узнать правду о том, чего не видел собственными глазами. Мне… кажется неправдоподобным, что он смог бы осуществить этот замысел так, чтобы никто о нем не узнал» (8). Вероятно, это первое утверждение непроницаемости России для Западной Европы. Так или иначе такое утверждение будет звучать все следующие три столетия.
Итак, страна, представленная Жаком де Маржеретом в его книге «Состояние Российской державы и Великого княжества Московского, с присовокуплением известий о достопамятных событиях четырех царствований, с 1590 года по сентябрь 1606 года» совершенно не похожа ни на одну западноевропейскую страну. Она отличается и климатом, и природой, но главное ее отличие в психологии народа. Недоступная для обычного путешествия Россия, недоступна и внутренне. «Народ совершенно грубый и варварский» заключает свои записки Маржерет.
Книге офицера–наемника, участвовавшему в разграблении и поджоге Москвы суждена была долгая жизнь. К ней обращались не только французские исследователи, но и русские историки. Эти записки использовали В. Н. Татищев, Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, С. Ф. Платонов. Личность самого Маржерета обессмертил А. С. Пушкин, выведя его как действующее лицо в трагедии «Борис Годунов». Капитан выведен поэтом как конкретное историческое лицо, но он же

прикрытием, как прикрытием было и само имя Невилль. Кто скрывался под этим псевдонимом остается непонятным и по сей день. Действительным же патроном Невилля, по мнению Ю. А. Лимонова, было руководство ордена иезуитов. «Именно принадлежность Невилля к всесильному ордену дала ему возможность пользоваться в Москве такими источниками информации, которые были недоступны простым смертным» (15).
Сочинения Невилля насыщены материалом, сведения, которые он представляет на суд читателей оригинальны и изложены в форме интересного рассказа. Но сама позиция автора по отношению к стране, которую он описывает, совершенно отстранена. Если Маржерет так или иначе, но все–таки причастен к стране, которую он описывает – даже если его позиция и негативна – то Невилль к России совершенно не причастен, он лишь фиксирует – причем добросовестно – то, что он видит.
Основные события, которым посвящен его рассказ, это его приезд в Смоленск, дорога в Москву. Подробно Невилль рассказывает о интригах царевны Софии, стрелецких восстаниях 1682 и 1689 годов, крымских походах 1687 и 1689 гг. Многие страницы повествования рисуют портреты деятелей того времени – В. В. Голицина, А. А. Матвеева, Е. И. Украинцева, генерал–майора П. Менезиуса. И, конечно, не осталась вне внимания автора дорога из России в Китай и русско–китайская торговля.
Описывая нравы и религию московитян, Невилль в большой степени продолжает начатое его предшественниками этнографическое описание. Но эти описания становятся дополнением к оценке русской психологии. Русский характер становится объектом более пристального внимания очевидца, чем это было ранее. Начинают звучать оценочные суждения.
Повествуя о православии, Невилль говорит: «Вера у московитян греческая, но ее можно назвать архисхизматическою, ибо она изобилует ужасными суевериями, созданными их невежеством, так что москвитян можно назвать полуидолопоклонниками» (16). Несовершенство русского православия проявляется и в отношении народа к духовенству: «Хотя у них и сохранилось духовенство, но уважение, оказываемое ему, чисто внешнее.

Заметим, что именно этот портрет стал причиной того, что Петр I запретил в России книгу дела Невилля.
В своих записках Невилль упрочил мнение о русских, как о варварах, народе, отставшем от Западной Европы, но и народе, непохожем на европейцев, не понимаемом ими.
Итак, к концу XVII века во Франции прочно утвердился образ России как страны азиатской, а населявшего его народа как язычников и дикарей, скрытных и подозрительных…
Определяющим словом в образе русского народа стало слово ВАРВАР. Варвары – это люди, «которые лишь прикоснулись к цивилизации, которые соединяют в себе недостатки дикости и цивилизации, не обладая преимуществом каждого состояния»(25). По мнению французского историка А. Лортолари, неприятие России Францией связано со страхом завоевания со стороны степей. «Добрый же дикарь» был слишком далеко и не мог быть хоть чем–то опасен(26) . И хотя фактологически объяснить страх перед русской угрозой невозможно(27), он все же присутствовал.

=============================